Моя сумма рерум
Шрифт:
Класс заметно оживился, а девчонки сзади меня захихикали.
– Что ты такое говоришь, Криворотов?
– взвилась Алина Тарасовна.
– Образ Катерины - не пропаганда! Он, чтоб ты знал, символизирует освобождение от безысходности. Избавление от гнета и терзаний души. Молодая женщина мечтает улететь! Вырваться из зловонного болота темного царства!
Высокопарно размахивая руками, она медленно двигалась по проходу в конец класса.
– Отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне
Алина Тарасовна готова была продолжать, но Лёха насмешливо перебил:
– Вот-вот. Я про то и говорю. Лететь её тянет. Ага. Камнем на дно.
Народ расшумелся ещё больше. И русичка, сообразив, что процитировала не лучший фрагмент, беспомощно воскликнула:
– Это же классика, как тебе не стыдно?!
– А что в этом стыдного?
– парировал Лёха.
– Не я же эту унылую депрессуху написал.
– Первый день, Криворотов, а ты меня уже вывел!
– Извините. Я не хотел.
– Про Катерину я уже всё поняла! Может, вспомнишь что-то ещё? Расскажешь о Базарове или Обломове?
– Расскажу, конечно, - охотно согласился Лёха.
– И Обломов, и Базаров, два очень мутных персонажа.
– Каких-каких?
– Неоднозначных.
– Та-а-ак, - на миг распаленное лицо Алины Тарасовны посветлело.
– Хорошо. И в чем же их неоднозначность?
– Базаров только и делает, что со всеми базарит, а Обломов - всех обламывает, - на одном дыхание весело выпалил Леха, уже окончательно играя на публику.
– Садись, клоун, - с трудом сдерживая гнев, презрительно фыркнула она.
– Как был дегенератом, так и остался.
По классу прокатился ропот. Народ явно был на Лёхиной стороне, и тот сел на место с видом победителя.
– Было прикольно, - сказал я ему, как только мы вышли из класса после звонка.
– У нас бы за такое к директору потащили.
– А смысл?
Я обернулся - та самая рыжая, похожая на Трисс, девчонка. И всё, что я собирался сказать Лёхе секунду назад, моментально вылетело из головы.
– За одиннадцать лет наш директор насмотрелся на Криворотова во всех видах, - поравнявшись со мной, девушка продолжила идти рядом.
– Вот и нет, - громко откликнулся Лёха.
– Далеко не во всех.
– А вдруг она подписана на твою Инсту?
– засмеялась рыжая.
– Тогда во всех, - весело признал он, поднимая с пола сделанный как заколка-прищепка белый бант.
– Но, не за одиннадцать. Я же с третьего к вам пришел.
– Думаю, ей и последних двух лет вполне достаточно.
Они ускорились и ушли вперед.
Вблизи девушка понравилась мне ещё больше: улыбка широкая и тёплая, глаза светло-серые, дымчатые, как утренний туман, а непослушные волосы такого мягкого
На четвертом уроке выяснилось, что у нас физкультура. Формы, естественно, ни у кого не было, но на стадион всё равно погнали.
На улице стояла дикая духота и безветрие, а с правой стороны уверенно ползала густая сине-черная туча, и спокойное ясное небо постепенно приобретало тревожный желтоватый оттенок.
Физрук Василий Викторович, кривоногий коротышка с торчащими в стороны усами и странным прозвищем - Полтинник, с вызовом зыркнул в сторону тучи, презрительно хмыкнул и велел всем построиться. Без восторга оглядел весьма малочисленный ряд, а заметив меня, подошел. Пощупал мышцы, легонько ударил кулаком в живот. Потом резюмировал:
– Ладно, сойдет. Спортом занимаешься?
– В позапрошлом году футбол бросил.
– Ну и дурак.
Он не спеша двинулся дальше, но вдруг, через пару человек от меня, встал, как вкопанный, с полнейшим недоумением на лице. Я высунулся посмотреть, чего там такого интересного. И все тоже посмотрели.
На Дятла. Стоял себе, ровненько, старательно вытянувшись по команде "смирно", и даже не подозревал, что голову его украшал пышный и нарядный белый бант. Тот самый, который Лёха на полу нашел.
Девчонки закатились, парни захрюкали. Удивленное лицо Дятла, взволнованно хлопающего ресницами и крутящего головой в поисках того, что вызывает такое неудержимое веселье, выглядело нереально комично.
– Это что за барышня у нас?
– подлил масла в огонь Полтинник.
– Тоже новенькая?
– Нет, - совершенно серьёзно ответил Дятел.
– Это же я - Ваня Соломин.
– Не может быть!
– физрук сделал вид, что страшно удивлен.
– Соломин? А как изменился!
– Да, мама тоже говорит, что я вырос.
Дятел вел себя как полный ишак. Мне было смешно и одновременно ужасно неловко за него. Угораздило же заиметь такого родственника.
У всех началась истерика, Лёха аж вывалился из строя, корчась в немых судорогах.
– Ладно, - сказал Полтинник, - ходи, как тебе нравится.
А потом заставил всех парней бежать два круга по стадиону, а девчонкам разрешил "совершить лёгкий моцион", потому что они в юбках и на каблуках.
Но осилить мы успели только один круг, черная туча стремительно заволокла небо над нашими головами и внутри неё послышались глухие раскаты.
– Так, ребята, хорош! Быстро в школу!
– крикнул физрук.
Насчет этого упрашивать было не нужно. Помчались наперегонки, но дождь всё равно жестоко настиг возле крыльца. Рубашка промокла в одно мгновение. Залетели толпой под навес и замерли, глядя на плотную, гудящую стену воды.