Моя сводная Тыковка
Шрифт:
Сглатываю ком в горле и, покосившись вниз, тут же себе велю:
«Не смотри. Только не смотри!»
Но тело будто само по себе живёт, и я опускаю взгляд. При виде полотенца, которым обёрнуты бёдра мужчины, облегчённо перевожу дыхание и пытаюсь обойти Марата, чтобы подобраться к шкафчику:
– Прости за вторжение. Но ты сам разрешил. Я на секундочку…
– Да не торопись, – он выключает воду и кивает на стиральную машину. – Он там лежит.
Вижу лифчик и краснею, готовая провалиться сквозь пол. Марат
– Не смотри так. Я не трогал!
Да у меня и в мыслях не было, что такое возможно. Я лишь страдаю, что Марат увидел два хлопковых парашюта, а не изящные кружева. Это так унизительно! Но что ещё хуже, я ощущаю природный запах мужчины, и он кажется мне приятнее самых дорогих духов, а уходить совершенно не хочется. Так бы и нюхала…
«Да я извращенка!» – в шоке от открытия с трудом вываливаюсь из ванной и закрываю дверь.
– Подожди меня, – раздаётся голос Марата, и сердце проваливается в желудок.
Что?!
– Не уходи к себе. Поговорим о твоём наказании.
Спускаюсь на кухню и готовлю себе ромашковый чай.
– Надо успокоиться, – убеждаю себя, но сердце предательски быстро стучит. – Ничего страшного не произошло. Увидел лифчик, и что с того? Всё равно Марат меня ненавидит.
Вдыхаю аромат ромашки, но к своему ужасу всё ещё чувствую запах молодого мужчины. Мерещится? Да я спятила! Этот человек со мной поступает ужасно некрасиво, мстит за тыкву и то, что опозорила перед всеми, но всё равно мне нравится? Точно свихнулась!
– Таня, о чём задумалась? – внезапно слышу голос за спиной.
Вздрагиваю, обливая пальцы, и шиплю от боли. Так Марат уже спустился, и я на самом деле ощутила его запах, но решила, что чувствую его по другой причине.
– Обожглась? – Ахматгариев перехватывает мою руку и, рассматривая, забирает из другой чашку. Цедит с раздражением: – Вот же неуклюжая Тыква!
– Да хватит уже меня обзывать!
Становится так обидно, что из глаз брызжут слёзы, которые давно сдерживала. Я так зла на мужчину, что хочется его ударить, и внезапно нахлынувшие чувства пугают меня саму.
– Чего ревёшь-то? – с лёгким испугом в глазах зло рычит Марат.
– Больно! – выпаливаю, и пусть это не совсем правда, цепляюсь за неё. – Кипяток же.
– Да что за наказание? – ворчит он и, открыв холодную воду, суёт под струю мою руку. – Держи так, глупая. Где у вас аптечка?
– Там, – показываю на верхний шкаф над раковиной. – Надо взять стул, чтобы достать… Ой!
Марат тянется наверх, не замечая, что вжимает меня своим телом в тумбочку раковины. Лицо зарывается в футболке, и от мужского запаха начинает кружиться голова, а сердце едва не выскакивает, так сильно бьётся. От простой мысли даже колени подкашиваются.
«Неужели,
Открытие не из приятных, ведь он – Марат Ахматгариев, а я толстушка-староста, которая в глазах студентов-парней и девушкой-то не воспринимается. Я – оно. Среднего рода. Слёзы струятся быстрее, и мужчина это замечает.
– Всю футболку мне соплями измазала, – цедит недовольно, но в глазах сочувствие, от которого тает сердце, и я не могу сердиться на этого идиота. – Хуже стало? Может, вызвать скорую? Или отвезти тебя в больницу? Точно! Надо сделать противостолбнячный укол!
Вздрагиваю. Только этого не хватало. Мотаю головой и выдавливаю сквозь слёзы:
– Нет, всё хорошо.
– Вижу, как прекрасно, – бурчит Марат.
Поставив аптечку у раковины, начинает снимать футболку.
«Нет, не делай этого!» – хочется закричать мне, но я лишь тихо всхлипываю, наслаждаясь видом его натренированных мышц.
Ахматгариев суёт мне футболку в лицо.
– Вытрись. Выглядишь страшно!
– Да и ты не прекрасный принц, – огрызаюсь в ответ, хотя это ложь.
Для меня Марат он и есть, великолепный и недостижимый…
«А ещё избалованный и высокомерный!» – добавляю про себя, мстительно высмаркиваюсь в его футболку.
Ахматгариев морщится один миг, а потом, осторожно поддерживая, ведёт меня к столу и усаживает на стул.
– Я обработаю. Не шевелись.
Да мне и дышать не хочется! Завороженная игрой его бицепсов, перекатывающихся под оливковой от загара кожей при малейшем движении, могу лишь всхлипнуть. Вот же угораздило влюбиться в такого придурка! И как теперь быть?
Ответ приходит сразу.
Я не хочу любить человека, который меня унижает. Оправдывать его, закрывать глаза на высокомерное поведение и пускать слюни в толпе его поклонниц. А, значит, выход один. Превратить любовь в ненависть.
– Ты мне нравишься, – выпаливаю прежде, чем страх отказа сжимает мне лёгкие.
А отказ будет, без сомнений. Замираю в ожидании жестоких слов, что такой толстушке и мечтать не положено. Марат особо ни с кем не церемонился, поэтому точно скажет, что я не в его вкусе. Или посмеётся, и тем окончательно разобьёт мои зарождающие чувства.
Но Ахматгариев даже головы не поднимает, продолжая скрупулёзно обрабатывать мою покрасневшую кожу.
– Эй! – повышаю голос. – Я сказала, что ты мне нравишься! Думаю, что я влюбилась.
– Знаю, – бросает он.
И это звучит так буднично, что в груди что-то взрывается, и по венам разливается такая злость, что я выдёргиваю руку. Смотрю на Марата почти с ненавистью:
– Не будь таким придурком! Я знаю, что тебе признаются по сто раз на дню, но всё же прошу ответить.
«Да, отшей меня, – молю, глядя на него. – Чтобы раз и навсегда!»