Моя сводная Тыковка
Шрифт:
И тут у меня заканчивается терпение.
– У тебя должны стоять уведомления! В чат нужно заходить каждую перемену, в универе постоянно что-то случается, надо держать руку на пульсе и сразу же реагировать. А ты и в ус не дуешь! За мной по пятам ходят, просят вмешаться и решить проблемы, а их всё больше. Это как снежный ком…
– Вот потому тебя чуть не разорвали, – перебивает Марат. – Сама виновата!
От его наглости у меня на миг пропадает дар речи. Но потом я собираюсь с мыслями.
– Марат, я согласилась на твоё так называемое наказание не потому,
– Потому что влюбилась, – смотрит на меня искрящимися весельем глазами.
– Нравится меня дразнить? – я снова начинаю злиться.
– Угадала, – он берёт меня за руку и тянет к себе. – Присядь, отдохни немного…
Вырываюсь и шиплю, едва сдерживаясь:
– В твоих интересах находиться от меня как можно дальше, Ахматгариев. Мне до смерти хочется тебя придушить!
– От ненависти до любви один шаг, – самодовольно улыбается он.
– Р-р-р! – сжимаю кулаки.
Марат вдруг вскакивает и поднимает руки, вставая в стойку.
– Злишься? Хочешь врезать? Так бей!
– Совсем с катушек слетел? – опешив, восклицаю я.
– Бей, говорю.
– Иди ты… – разворачиваюсь и собираюсь уйти, пока действительно не вмазала этому придурку.
Но Марат хватает меня за руку:
– Тебе сразу станет легче, поверь. И не бойся, ты не способна сделать мне больно. Бей!
Разворачиваюсь и отвешиваю ему смачную пощёчину. Ахматгариев замирает в растерянности, а на его щеке наливается краской отпечаток моей ладони. Я выдыхаю:
– Действительно легче. Спасибо. Тебе точно не больно?
Марат моргает и медленно опускается на скамью, и у меня вдруг появляется чувство вины.
– Ты же сам попросил. – Сажусь рядом. – Марат, я искренне хочу тебе помочь, но причину ты не угадал. Ты сын мужчины, которого обожает моя мама, и я не хочу, чтобы она или Дамир расстраивались из-за сложившейся ситуации. Я верю, что ты легко справишься, если немного помочь. Но эта помощь требует немалого времени и сил, поэтому я попросила тебя взять обязанности старосты. У меня это отнимало столько же, сколько уходило на учёбу! Если ты не справляешься, то скажи. Я вернусь в чат старост, а ты найдёшь себе другую…
В груди неприятно ёкает, но я продолжаю как можно холоднее:
–…Помощницу. В нашем университете много умных и ответственных девушек, а убедить их помочь для тебя раз плюнуть.
– То есть ты отказываешься? – мрачнеет Марат.
– Лишь предлагаю ещё раз подумать над моими условиями, – качаю головой.
– Если сдашься в начале боя, то будешь полной дурой, – неожиданно заявляет Ахматгариев.
У меня дыхание перехватывает от обиды, а Марат жёстко продолжает:
– Не замечаешь, что тебя используют? В том чате я насчитал двадцать шесть человек, звёздочкой вызывают лишь тебя. Раз сто в день! И это я просмотрел только последний месяц. Тебе сели на шею и ножки свесили, а ты и рада? Работаешь за всех, проверяешь сообщения каждую перемену и бежишь по первому зову. Увидев это, я жутко разозлился и решил ничего не делать.
Хватаю ртом воздух, потому что сейчас, взглянув на ситуацию его глазами, вижу правду. Я действительно брала на себя самые тяжёлые и ответственные задачи, общалась с преподавателями, была бессменным казначеем. Но почему предпочитала этого не замечать? Тратила время и силы, радуясь тому, что меня уважают и ценят, а обратная сторона скрывалась в тени. И лишь Ахматгариев показал мне то, что в ней скрывалось.
– Иногда, чтобы выиграть бой, нужно перенять тактику противника, – неожиданно мягко говорит Марат и берёт мод ладонь. Пожимая её, улыбается и добавляет: – Это не так сложно, как кажется, но очень эффективно. Не веришь, так проверь!
Мне ещё сильнее становится стыдно, что ударила Марата. Ведь он пытался мне помочь, а я всё не так поняла.
– Прости за пощёчину.
– Я же сам разрешил бить, – он тронул щёку и болезненно поморщился. – А у тебя, оказывается, тяжёлая рука. Всё забываю, что мы с тобой в одной весовой категории.
Вскакиваю и смотрю с обидой. Как я могла подумать, что Марат изменился? Всё такой же самовлюблённый придурок! Просто оправдал своё бездействие, делая вид, что заботится обо мне, а я и уши развесила.
– Скоро звонок, – холодно сообщаю ему.
И двигаюсь к лестнице.
– Жду после уроков, – кричит вслед Ахматгариев. – Подвезу!
– Я на велике, – огрызаюсь, не оборачиваясь.
– Ты же помнишь, что я за тобой ухаживаю?
И почему это прозвучало, как угроза?
Глава 22. Неправильное свидание
Глава 22. Неправильное свидание
Весь оставшийся день старательно игнорирую собственную совесть, воющую волком, и отсылаю каждого, кто подходит или звонит по делам старосты, к Марату. Устаю так, что когда звенит последний звонок, едва волочу ноги.
– Что с тобой? – волнуется Лола. – Заболела? Выглядишь неважно…
– О, ты со мной снова разговариваешь? – пытаюсь улыбнуться, но выходит жалко. – Уже не считаешь, что я даю учителям взятки? Или считаешь?
– Да никто не поверил бы в такое, – сухо говорит Даша, но глаз не поднимает. Продолжает что-то писать в телефоне. – Глупости.
– Тогда почему вы двое меня избегали? – недоверчиво прищуриваюсь.
– Кто кого избегал? – возмущается Лола. – На большой перемене тебя и след простыл. Мы искали, даже в столовку не успели. А после…
– Не у тебя одной проблемы, Тань, – обрывает её Даша. Поднимается, пряча телефон в карман. – Мне нужно бежать.
– Что-то случилось? – волнуюсь я.
– Мама поехала в больницу, – она пытается быть спокойной, но волнение выдают влажно блестящие глаза. – Желудок болел. Думала, обострение гастрита, а оказалось, это острый аппендицит. Только что написала, что её готовят к операции.
– Ужас какой, – Лола прижимает ладонь к груди. – Но сейчас час пик. Такси в это время по сумасшедшим ценам, а на перекладных долго… Может, на Танином велике?