Моя вечная жизнь

Логунова Елена Ивановна

– Наши специалисты проанализировали эти снимки и подтвердили, что на них в разные годы запечатлен один и тот же человек, в этом нет никаких сомнений, – заверил меня Марик.

За разговором мы сильно сбавили скорость и размеренно трусили по дорожке, заодно уменьшив риск в потемках споткнуться о древесный корень. Мне было неудобно бежать и одновременно думать, хотелось сосредоточиться на чем-то одном.

– Присядем на минутку, – предложила я и потянула спутника в сторону от тропинки.

Там в заповедных папоротниках смирно лежало поваленное бурей дерево с замшелым

стволом. Мы присели на эту относительно мягкую лесную «мебель» и оказались в полном уединении. Я не удержалась и процитировала на память:

– «Всякий, кому случалось побывать в Шварцвальде, скажет вам, что в другом месте никогда не увидишь таких высоких и могучих елей!»

– «И нигде больше не встретишь таких рослых и сильных людей! – неожиданно подхватил Марик. – Кажется, будто самый воздух, пропитанный солнцем и смолой, сделал обитателей Шварцвальда непохожими на их соседей, жителей окрестных равнин!»

Я приятно удивилась:

– Вот как, оказывается, ты тоже знаешь эту сказку Гауфа?

– «Холодное сердце», – кивнул Марик.

– Надо же, мы тут сидим и говорим о литературе!

Это было неожиданно и приятно. Я не смогла удержаться от продолжения демонстрации эрудиции:

– А еще у Марины Цветаевой есть стихотворение «Сказочный Шварцвальд», не слышал?

Я продекламировала последнее четверостишие:

Будешь радость видеть в каждом миге,Все поймешь: и звезды, и закат!Что приснится, сбудется, как в книге, —Темный Шварцвальд сказками богат!

– Это стихи? Я не понимаю по-русски, переведи.

– В переводе получится проза, – предупредила я и пересказала смысл четверостишия своими словами.

– Знаешь, я бы не хотел, чтобы сбылось все, что мне снится! – признался Марик, и я подумала, что он прав на все сто процентов. – Ну, что, продолжим нашу новую сказку?

– Давай, – согласилась я.

И мы продолжили.

На какие средства живет Алессандро Росси, я не вникала, Марик мимоходом упомянул некий вялотекущий семейный бизнес по строительной части и сразу же перешел к самой интересной главе повествования. Оказывается, Рози вовсе не приходится Алексу матушкой! Она ему даже не родня.

– Она его невеста, – сказал Марик, и я едва не упала с бревна.

Видит бог, я не ханжа и всегда с симпатией относилась к разновозрастным парам. Я и сама предпочитаю молодых партнеров, следуя простому принципу «Если есть выбор, выбирай самое лучшее». Но Алекс! Как он, такой интересный и привлекательный мужчина, мог выбрать в подруги откровенно некрасивую, старую, больную женщину?!

– Рози очень богата? – предположила я. – Или же она особа королевских кровей?

– Вовсе нет, – Марик пожал плечами. – Наоборот, бесприданница и сирота!

– Не понимаю, – призналась я.

– В самом деле, история непонятная, да и рассказать нам ее с чувством, толком и расстановкой никто не смог, – согласился Марик. – Насколько мы выяснили, двадцать лет назад Рози была прелестной девушкой…

– Да

ей лет сто! – не выдержала я.

– Ошибаешься, всего тридцать шесть.

Тут я прикусила язычок и насторожила ушки.

Итак, два десятка лет назад Рози была шестнадцатилетней красавицей, и двадцатилетний Алекс ее обожал. Молодые люди уже назначили день свадьбы, как вдруг случилось страшное: Рози ужасно заболела. Никто не знает, что произошло, но однажды утром ее нашли в собственной спальне седой, морщинистой и безумной старухой. Медицинские светила, приглашенные Алексом, посовещавшись, диагностировали редкий случай синдрома Вернера.

– При синдроме Вернера рост организма прекращается к двенадцати-тринадцати годам, а уже через несколько лет появляются признаки преждевременного старения: атеросклероз, катаракта, поседение, облысение и т. д., – Марик как будто процитировал медицинскую энциклопедию.

– За одну-единственную ночь? – усомнилась я.

– Сказали же – редкий случай!

– Ну да, конечно, – я недоверчиво покрутила головой. – Ладно, продолжай. Что было дальше?

– Да ничего хорошего. Спятившую Рози поместили в психиатрическую лечебницу, и она провела там шестнадцать лет. Лучше ей, конечно, не стало, ведь синдром Вернера не лечится, – Марик сочувственно вздохнул. – В общем, сидеть бы бедной Рози в психушке до самой смерти, а с такой болезнью, скажу я тебе, больше сорока пяти лет не живут…

– Но?

Я профессионально проницательно угадала близость неожиданного сюжетного поворота.

– Но пять лет назад Алекс впервые забрал свою невесту из лечебницы, чтобы свозить ее на курорт…

– Та-ак… – я уже смекнула, что к чему, но еще помалкивала, чтобы не мешать рассказчику.

– Где они были, у каких чудесных специалистов лечились – никто не знает, но по возвращении Рози в клинику доктора отметили значительное улучшение состояния больной! – сообщил Марик. – Она как будто помолодела на десять лет! Правда, и это не вернуло ей рассудок и девичью красоту.

– Дай-ка, я попробую угадать! Вероятно, этот курортный вояж состоялся в марте, и с тех пор повторялся каждую весну?! – я беспокойно завозилась на бревне. – И всякий раз Рози становилась заметно здоровее и моложе?

– Абсолютно верно! – Марик размашисто кивнул, и мы оба глубокомысленно замолчали.

Очень вовремя: именно в этот момент по тропинке прошел Павел. Он так торопился, что не смотрел по сторонам и не заметил нашего присутствия. Марик хотел его окликнуть, но я быстро закрыла ему рот ладонью, и он правильно понял это как недвусмысленный приказ помалкивать.

Павел сосредоточенно, как зашоренная лошадь, протопал мимо. Я тоже крепко задумалась и очнулась, лишь когда почувствовала, что Марик целует мою ладонь. Я ее тут же отдернула и возмущенно уставилась на наглеца:

– Ты что?!

– Прости, я не придумал другого способа деликатно избавиться от кляпа! – он широко улыбнулся и хлопнул себя по коленкам. – Ну, и что мы будем делать?

– Не мы – вы с Павлом.

Я положила освободившуюся ладонь на область сердца и демонстративно помассировала ребра: