Моя жизнь хикикомори. Том 3: После перемен

И. Отшельник

— Любить вечно? Ты правда поверил в это? Казума, ты просто ребёнок, который придумал себе сказку. Но у сказок нет счастливых концов. Запомни это.

— Рин… хватит…

— Между нами ничего нет. Никогда не было. Забудь меня. Просто исчезни из моей жизни…

Я кричал, сжимая виски, но боль только усиливалась. Вместе с ней приходили образы, воспоминания. Стена, удерживающая всё — рухнула.

Средняя

школа. Осенний день. Я стою на школьной площадке, смотря, как Акане, совсем юная, с закрытыми глазами собирает сложный пазл из сотен кусочков. Её пальцы мелькают, точь движутся сами по себе, а на лице отражается спокойная уверенность.

— Казума, ты правда думал, что победишь меня?

— Акане-чан, ты выиграла только в одном раунде из пяти.

И то, в котором я поддался, но говорить ей об этом, конечно же, не стал…

Вспышка. Её слезы на моей рубашке. «Я люблю тебя, глупый Казума!» Так больно видеть её плачущей, но что-то внутри поёт от этих слов.

Новая сцена. Старшая школа. В руках любовное письмо в виде самолетика. Передо мной Харука.

— Я и сама удивляюсь своему интересу, Ямагути-кун… Давай встречаться!

Её ложь в глазах…

А после — о громный зал, сцена освещена яркими прожекторами. Харука в центре, играет Кристину из «Призрак Оперы», а я стою, наблюдая, как все замирают от её исполнения. Её глаза мельком встречаются с моими, и в этот момент я чувствую, как меня накрывает странное тепло. Я горд за неё. Чёрт возьми, она просто потрясающая.

И снова вспышка.

Караоке. Яркие огоньки и музыка, играющая громче, чем нужно. Я сижу на диване, когда Мияко неожиданно склоняется ко мне, её глаза блестят от задора. Она хохотнула, игриво хлопнув меня по бедру:

— Прекрати! Я и не знала, что ты такой… пошлый!

Я усмехаюсь. Наш поцелуй на балконе. После расставание и новая встреча с новым расставанием. Затем д ождь. Я весь промок и замерз. И Мияко накрывает меня зонтом.

Вспышка. Ночной клуб. Музыка бьёт по венам, как адреналин. Стробоскопы режут темноту на куски. И Юкино. Испуганная, слабая, непривычно видеть её такой. Я ОЧЕНЬ ЗОЛ. Её глаза расширены от ужаса.

— Казума, не надо! — её голос срывается.

Но я уже в огне. Четверо против одного? Пусть. Я не из тех, кто бежит.

А затем новая драка. Они не смирились с поражением.

И куда это их привело? Снова ко мне. Чёрт, мозг цитирует Таноса из Вселенной Марвел?!

«Твою ж мать, — мысль прошивает сознание. — Я помню. Помню всё. Каждую чёртову секунду!»

Сидя за рулем, я тяжело дышал, точь только что вынырнул из глубоких вод. Чуть не утонул! Голова всё ещё гудела от воспоминаний, но теперь… теперь всё стало ясно, как после грозы.

— Теперь всё встало на свои места, — выдохнул я, чувствуя, как внутри затихает буря. — Я вспомнил всё.

Взгляд Каны изменился. В нём появилось что-то, чего я раньше не видел — тень настоящего страха.

— Ваши глаза, Казума-сама, — её голос стал тише обычного. — Они стали другими.

Я не сдержал усмешку:

— Бабуля-соседка всегда говорила, что у меня глаза как у мертвеца, или как у ёкая. Наверное, она была права.

Кана промолчала, но её поза стала напряжённее.

— Но этот взгляд — часть меня, — добавил я, потянувшись к дверной ручке. — К тому же, демоны умеют быть честнее людей.

Её рука метнулась к моему рукаву — движение быстрое, как бросок змеи. Хватка была мягкой, но я почувствовал в ней силу профессионального телохранителя.

— Что вы собираетесь сделать, Казума-сама? — спросила она настороженно.

Я посмотрел на неё, и улыбнулся, но в этой улыбке не было радости.

— То, что должен.

Её пальцы чуть сильнее сжали мой рукав:

— Вы уверены, что это… правильное решение?

— Да, Кана. — я накрыл её руку своей. — Таков путь.

И вышел из машины. Каждый шаг к кофейне отдавался в висках, как удары молота. Внутри всё сжалось, но ноги сами несли меня вперёд. Остановившись в паре шагов от витрины, произнёс:

— Рин.

Одно слово. Три буквы. Целая жизнь.

Она застыла, как вкопанная. Почувствовала, что её имя произнесли не так, как обычно. Медленно обернулась, и время остановилось.

В её прекрасных голубых глазах отразилась целая вселенная чувств — боль, страх, тоска, горечь. Они сказали больше, чем она могла бы выразить словами.

— Казума… — прошептала она. Голос дрожал, как от ветра, которого не было.

Её спутник шагнул вперёд — взрослый, ей под стать, уверенный в себе. Не знающий, во что вмешивается.

— Есть проблемы? — в его голосе звучала угроза.

Я посмотрел на него — не с яростью, не с ревностью. С пониманием того, что он здесь лишний.

— Будут, — мой голос прозвучал спокойно, — если не уйдёшь прямо сейчас.

Рин дотронулась до его руки:

— Уходи. Я всё объясню. Позже.

Он замялся, недовольно бросив взгляд на меня, но, видя её решимость, нехотя развернулся и ушёл.

Когда он скрылся за дверью кофейни, Рин вновь посмотрела на меня.

— Что ты тут делаешь? Как нашёл меня?