Моя жизнь. Детство. Петро-Славянка

Безуглый Александр Георгиевич

Я с большим нетерпением ждал этих встреч с сестрой. Наташу в Ленинград ее мама всегда отправляла из Фрунзе на самолете со знакомыми стюардессами.

Квартира у тети Шуры была трехкомнатная, не очень большая, но уютная. У них было много книг и всяких журналов советских времен, типа: "Работница", "Крестьянка", "Здоровье" и т.д. Правда, мы с сестренкой из всех журналов, предпочитали смотреть только журналы "Крокодил", "Мурзилка" и "Веселые картинки", которых там тоже было довольно много. Наташина бабушка кормила нас всякими вкусностями, так как в отличии от моей бабушки, которая готовить не любила, ее сестра готовить умела и любила. Нравилось нам играть и с Наташиным папой, Володей. Он ходил с нами на спортивную площадку возле школы, находящейся рядом с их домом, где мы играли в мяч. Дома он читал нам книги, учил нас играть в шахматы, так как сам имел первый разряд и мог играть в шахматы с завязанными глазами по памяти. Наташин же дедушка, Василий Матвеевич, приобщал нас с сестренкой к культурной жизни, устраивая походы

по всем ленинградским музеям. Грех жить в Питере и не побывать в Эрмитаже или Русском музее, в Кунсткамере или Зоологическом музее... Бывали мы и в Зоопарке и в планетарии на Горьковской, гуляли в городских лесопарковых зонах, правда точно не помню где, но помню мы с сестренкой там даже белок с рук кормили. У меня вообще все культурное воспитание в основном связанно с сестрой и ее родными. Правда в дальнейшем мы и с классом каждый год часто ездили в различные ленинградские музеи. В те времена в школах такие поездки были частью воспитательного процесса и возили нас по музеям довольно часто, но в основном приобщал нас к культуре и возил по музеям Наташин дедушка Вася. У себя в Петро-Славянке, летом я все больше по всяким свалкам лазил с друзьями, по соседским садам и огородам или на речке пропадал целыми днями, а живя в Ленинграде, приобщался по мере сил к искусству. Бывало, что тетя Шура со всем своим семейством и с Наташей конечно, приезжали летом к нам в Славянку отдохнуть. Тогда уже я начинал приобщать свою сестренку к другим видам искусства: лазить по заборам, воровать клубнику в соседских огородах, без спроса убегать на речку купаться, что-нибудь взрывать в кострах. Как только начинало что-то поспевать в соседских садах, будь это яблоки, груши, или клубника и крыжовник, мы были тут как тут. Не брезговали мы и помидорами с огурцами и морковкой с капустой. Как я уже говорил, у каждого из нас были свои сады и огороды, где росло все, тоже-самое, что и у соседей, но чужое, утащенное с риском получить крапивой или кнутом, всегда казалось намного вкуснее.

12

Немаловажную часть в нашей детской, дошкольной жизни, а потом и в школьной, играли местные свалки, о которых я уже не раз упомянул. Они давали нам возможность творчески мыслить, ведь из чего-то найденного нами, надо было придумать, что из этого можно смастерить интересного. Свалок было вокруг великое множество. Каждые несколько домов выкидывали весь ненужный хлам в определенное место, в какой-нибудь овражек или канаву неподалеку, и таких мест кругом было полно. Ни о каких ящиках для мусора не было и речи. Мы всегда находили там, ну очень нужные для нас вещи. Строили где-нибудь в густых кустах шалаш из веток, травы и всевозможного хлама, и тащили туда отовсюду сломанную мебель, всякие пузырьки, ломаные радиоприемники и прочие интересные нам вещи. Все у нас находило применение. Порой в таких шалашах мы просиживали целыми днями, играя с девчонками во всякие "дочки-матери", "магазины", "больницу" и прочие развивающие игры. Где-то с начала 70-х годов моя бабушка начала постоянно сдавать наши две комнаты на втором этаже приезжим студентам, которые учились в Ленинграде. Как-то сдала она комнату очередному жильцу, молодому парню Леше. Вырос он в детском доме и приехал в Ленинград поступать в какой-то институт. Моя мама была в разводе и вскоре, он все чаще стал заглядывать в ее комнату в гости, или она уходила к нему в комнату. Бывало, они просто шли гулять по поселку, заодно и меня частенько брали с собой. Леша занимался фотографией и фотографировал нас. Кроме того, у него был старенький кинопроектор и кинокамера. Он нас часто снимал «на кино», потом проявлял пленку ( сначала кинопленку нужно было проявить в растворе проявителя, затем закрепить раствором «фиксаж», высушить и, лишь потом бобина с пленкой заряжалась в кинопроектор и можно было смотреть кино) и мы, развесив на стене белую простынь вместо экрана, смотрели на себя со стороны. Или он просто включал для меня через кинопроектор мультфильмы "Ну погоди!", пока они с мамой болтали о том, о сем. Кинокамера у него была механическая и заводилась пружинным механизмом, как у старых ручных бритвенных приборах, если кто помнит, что это такое и как выглядит. О таких электронных технологиях, как сейчас, тогда даже писатели фантасты не мечтали! Изображение было конечно тоже черно-белым, но мы тогда цветное только в кинотеатрах видели.

До сих пор не знаю, серьезно встречалась с Лешей мама, или это были чисто дружеские отношения. Вскоре он от нас уехал, но потом, через несколько лет еще приезжал пару раз в гости, но так у них с мамой ничего и не получилось. Были у мамы позже еще несколько мужчин, но лишь только они узнавали, что у мамы проблемы с психикой, вскоре исчезали.

Школьные годы. 1972 год

Часть 2

 

 

Несколько знаменательных событий этого года

 

 

1

Никто

из жителей нашей страны, чье детство пришлось на 60-70-е годы, даже не догадывались, что живем мы все в эпоху застоя. Жизнь для большинства людей СССР, казалась очень даже не плохой. Особенно, если учесть, что о жизни за границей, за "железным занавесом" советские люди практически ничего не знали.

Мои бывшие одноклассники, просто друзья и знакомые, наконец все, кто родился в 1960-х годах, к вам обращаюсь я! Помните ли вы, котлету в тесте за 13 копеек, булочку с маком за 16 копеек, пирожок с повидлом за «пятачок»? Помните ли вы лимонад "Буратино" за 22 копейки, хлебный квас из бочек — 3 копейки за стакан? Не забыли ли вы мыло «Хвойное» за полтинник, колбасу «Прикарпатскую» по два девяносто, «кильки в томате» за 33 копейки...

Цены советского времени вспоминаются, когда мы думаем о вкусе мороженого нашего детства. Больше всего язык повседневных цен запоминается детям, потому что взрослые оперируют большим количеством цифр: взрослые платят за квартиру, покупают продукты, одежду, копят на холодильники, телевизоры, платят кредиты... А дети мечтают о мороженом или шоколадке, хотят сладкую булочку или пирожное — такие, на которые всегда хватает денег или подороже, но любимые.

Частенько, детям в СССР родители поручали покупать хлеб, яйца и молоко, потому что неработающих мам в советское время не было! У детей был свой бюджет, и они хорошо соображали, какое именно мороженое купить, если останутся деньги от похода за молоком и хлебом. Если ты в семье ответственен за сдачу бутылок из-под молока и кефира (15 копеек каждая!) — это было все равно, что собственный счет в банке. Всегда можно накопить на шоколадку от 20 коп до 2 рублей, или на пакет конфет-леденцов за 1руб. 80коп. за килограмм.

Конечно в советском обществе бурлило в основном обсуждение цен на вино и водку, впрочем, как и сейчас, но все же лакомства для детского сознания гораздо актуальнее. Помните ли вы, мои одноготки цены на советское мороженое?

Фруктовое мороженое в бумажных стаканчиках по 7 копеек, эскимо по 11 копеек, в серебристой фольге, треугольной формы и на палочке. Сливочное мороженое прямоугольной формы с вафельными «прокладками» с двух сторон по 13 копеек, и в вафельном (иногда бумажном) стаканчике со сливочной «розой» сверху по 19 копеек. Сливочное в шоколаде «ленинградское» за 22 копейки, мороженое «лакомка», бывало шоколадное или белое, с орехами, в виде трубки в шоколадной глазури за 28 копеек, наконец, большой брикет сливочного мороженого в картонной коробке за 48 копеек.

А вот, например цены тех лет на некоторые советские кондитерские изделия: «Язычок» слоеный за 7 копеек, «язычок» слоеный с повидлом за 8 копеек, незабвенная любимая многими булочка с маком с шоколадной глазурью — 13 копеек, (в дальнейшем она подорожала до 16 копеек), так называемая «венгерская ватрушка» 14 копеек; песочное пирожное в виде кольца с орехами 15 копеек и песочное пирожное розового цвета в сахарной глазури за ту же цену, пирожное «эклер» за 22 копейки...

А вот цены на хлеб в СССР того времени: белый батон за 13 копеек с поперечными косыми «полосками» 400 грамм, белый батон за 18 копеек с продольными «полосками» «Подмосковный», батон из муки «высшего качества» «Нарезной», 500грамм, за 25 копеек. «Орловский» круглый черный хлеб стоил 18 копеек. Обычный черный «кирпич» 14-16 копеек.

Наверняка люди, чье детство и юность пришлись на шестидесятые-семидесятые годы, все это помнят. Но этим их воспоминания, думаю, не ограничатся. Те, кто были постарше, расскажут о том, что пили портвейн «Сурож» марочный за 3 рубля 12 копеек. Возможно, некоторые расскажут, как они, или их знакомые, которым посчастливилось побывать в Москве, видели «Гамлета» на Таганке с Владимиром Семеновичем Высоцким. Как смотрели в кинотеатрах впервые фильм: «А зори здесь тихие». Многие еще помнят хоккейную суперсерию «СССР — Канада», и как слушали песни Муслима Магомаева, ставшего в те годы одним из самых популярных певцов и кумиром молодых девчонок тех лет. Как запоем читали советские газеты, восхищаясь трудовыми подвигами советских строителей коммунизма и как следили за судебным процессом над Анжелой Дэвис, как смотрели по телевизору Олимпийские игры в Мюнхене, в которых «участвовали» не только спортсмены, но и террористы. Читатели «Литературной газеты» ждали страницу юмора «12 стульев», телезрители предвкушали вечерний «Кабачок 13 стульев».

Для нас, детишек, в 1972 году, каждый вечер, в восемь часов выходила, телепередача для самых маленьких: «Спокойной ночи, малыши!», в девять вечера взрослые всегда ждали программу «Время», которая начиналась с кадров советских вождей, чаще с самого главного — тогда еще бодрого и энергичного Леонида Ильича Брежнева. Потом — трудовые успехи советского народа, вести с полей, обязательно сообщения из братских социалистических стран, Польши, Венгрии, Болгарии, Молдавии, и т.д.

…Был застой, но советские люди об этом не знали. Все было просто замечательно, правда лето семьдесят второго выдалось просто убийственным — два месяца страна стонала и изнывала от невыносимой жары, хотя нам ребятишкам было наоборот здорово.