Моя жизнь. Детство. Петро-Славянка

Безуглый Александр Георгиевич

Димка об этом проболтался своему старшему брату Васе и вскоре, тот со своим другом Димкой Тарасовым подошел ко мне с просьбой налить им немного спирта. Ну как же отказать старшим ребятам, которые с тобой так на равных разговаривают. Ну, налил я раз, другой, через день еще. А в трехлитровую банку со спиртом добавлял воды понемногу, как ребята научили, чтобы не заметно было.

В итоге, как-то бабуля решила с мужиками в очередной раз расплатиться спиртом, она сама разбавила его, как полагается и… получилась у нее почти вода, лишь пахнущая спиртом. Ну меня тут же вынудили сознаться, но наказывать не стали, благо сам не пил. Но больше я бабушкин спирт не трогал.

Этот же Димка Тарасов, однажды как-то напившись

начял за нами с кулаками гоняться. Мы его пьяного правда сами с ребятами дразнили, пока он за нами сам бегать не начинал. И угораздило нас, как-то убегая от него, забраться на мой сарай. А дальше то бежать и некуда. Вот он залез за нами на сарай, взгляд сумасшедший, ничего не понимает. Ну мы ему возьми и скажи: "Это не мы дразнились, это вот они!" И показываем на нескольких ребят, стоящих внизу, на дороге. Он посмотрел сумасшедшим взглядом на нас, на тех ребят и ничего не говоря шагнул с крыши... И представляете, — ничего не случилось. Он сначала упал на забор, огораживающий наш участок, свалился на землю, поднялся и после такого трюка, видно забыл вообще куда собирался идти и что делать. Покрутил головой во все стороны и куда-то пошагал. Правильно говорят, дуракам и пьяницам всегда везёт... А вскоре младший брат этого Диски, — Сашка Тарасов код электричек бросился на нашем переезде. Он как и моя мама, на учете в психдеспансере состоял, так что никто особо и не удивился.

17

Закончился последний летний месяц, и мы опять пошли в школу. Школьная жизнь того периода как-то и не запомнилась особо. Все было монотонно и одинаково. Хотя, надо отдать должное нашим учителям, нас довольно часто каждый год, возили классами в различные Ленинградские музеи, по "Дороге жизни", в Планетарий и Зоопарк. Впрочем я опять повторяюсь вроде. Во всяком случае, эти поездки запоминались надолго.

После таких поездок, мы обычно писали сочинения об этом, — на кого какое влияние оказала та, или иная скульптура в музее, или памятник и прочее.

Запоминались надолго еще и сборы макулатуры. Заранее в школе вывешивалось объявление, когда будет сбор и все школьники, начинали собирать, где только возможно все бумажное. Все ненужные газеты, книги и журналы у себя дома, обходили всех своих соседей в поисках лишней пачки газет или журналов.

И вот, в намеченный день с утра, к школе подтягиваются ученики, таща кто в руках, кто на тележке пачки макулатуры. Кое-кого и на машинах привозили родители, выгружая из багажников десятки килограммов ненужной бумаги. И это все лишь для того, чтобы к концу учебного года получить почетную грамоту и какую-нибудь книжку в подарок. Но к концу дня, когда за макулатурой приезжала машина, в огромной куче макулатуры, порой вырастающей поначалу до второго этажа, частенько недосчитывались нескольких десятков килограмм.

Дело в том, что сбор макулатуры, был для нас как бы пунктом обмена интересными журналами между собой. Кто-то приносил пачку старых журналов "Моделист-конструктор", "Техника молодежи", "Крокодил", "Юный натуралист", "Радио", или еще что-то, что давно просмотрел, кто-то приносил что-то другое интересное, но тоже сто раз уже посмотренное. Бывало и книги приносили потрепанные, но интересные. В течении первого урока это все богатство в перевязанных пачках, еще лежало в общей куче, но в течении следующих перемен, все интересные пачки с журналами и книгами, постепенно растаскивались учениками и прятались по всей территории школы. Домой, школьными путями, мы опять тащили пачки макулатуры, но уже новой, которую потом неделями смотрели и читали дома. К следующему сбору эти журналы мы опять же тащили в школу, и все повторялось снова.

18

Когда

моя мама лежала в больнице, я по выходным ехал с бабушкой в Ленинград, отвезти ей передачку. В само отделение детей не пускали, так что я виделся с ней лишь через зарешеченное окно. Психиатрическая больница №6, куда практически всегда отправляли мою маму, как я уже говорил, находилась сразу за Александро-Невской лаврой в Ленинграде. Причем, что интересно: психбольница лишь высоким забором отделялась от ленинградской духовной семинарии, тут же, невдалеке, находилась и духовная академия… Аналогия, думаю, понятна, — перестарался с молитвами и тебя, как особо верующего, определяют за соседний забор...

Осенью, на какое-то время я с соседским мальчишкой Серегой Астаповым, стали постоянными гостями тюрьмы в Металлострое. Ездили с ним туда, чуть ли не каждый день на велосипедах, — в гости к охранникам. Мы им (охранникам) пачки чая возили, стащив из дома, а они нам за это маленькие зеркальца с картинками на обороте дарили, что зеки делали. Иногда нас даже водили по внутреннему периметру, между двух бетонных заборов с колючкой по верху. Там были такие мостки деревянные проложены, где охрана ходила.

А где-то в середине осени, у меня как раз каникулы были, я нашел настоящий трупп! Мы с мамой как раз куда-то ехать собрались на электричке и вот пока ждали поезд, я обшаривал все закоулки вокруг станции, ползал и под платформой. И вот, заглянув в бетонную канавку, проложенную вдоль станции для оттока воды, я вдруг вижу лежащее там тело мужчины в одежде и наполовину в воде. Что особенно врезалось в память, так это два листочка от дерева, аккуратно положенные ему на глаза. Я тут же побежал к матери, рассказал ей, — она соответственно не поверила. Тогда я потащил ее с собой, показал свою находку и тогда уже начались звонки в милицию, но подъехала электричка, и мы уехали. Чем там дело закончилось, до сих пор не знаю.

Закончились осенние каникулы, на которых мы собирали гербарии для уроков природоведения, — всякие листочки, цветочки, которые сушили между листами книг.

Буквально с первых школьных лет я был охвачен тягой к изобретательству. Способствовали этому пачки журналов "Моделист-Конструктор", "Юный техник", особенно я любил журнал "Техника молодежи", где печатали всякие фантастические рассказы и рассказывали о всяких открытиях в науке и технике. Порой я по несколько часов проводил за листанием этих журналов, которых у меня было несколько картонных коробок (как я уже говорил, мы их таскали из кучи макулатуры, когда ее собирали в школе). Я рассматривал чертежи и рисунки аэросаней, дельтапланов, всяких навороченных веломобилей, которые изобретал простые жители СССР и мечтал уже завтра приступить к созданию чего-нибудь подобного. Кстати в те времена дети умели гораздо больше делать что-то своими руками, чем сейчас, когда все можно купить. Я с малых лет учился делать какие-то полки в свою комнату, всякие полочки на кухню и в прихожую. У меня были в сарае всякие инструменты, точнее бабушкины инструменты, которыми пользовались приходящие ей на помощь мужики, но мне тоже разрешалось ими пользоваться.

И вновь до новогодних праздников и зимних каникул, осталось несколько дней. Пролетел и моё день рождения. На Новый год мы снова собрались ехать к Веселовым в гости. Вот так и закончился очередной год моей жизни.

1976 год

События в стране

 

 

1