Моя звёздная болезнь
Шрифт:
— Сколько тшахесса, не приручай, он все равно мчится в джунгли, да? — с хриплым, каким то вообще не веселым смешком поинтересовался у меня Эшерис на муунском.
— Ничего не поняла, — честно ответила я, — Можно, пожалуйста, то же самое, но на общегалактическом?
Вместо этого мужчина криво усмехнулся и, взглянув с каким-то невероятным сожалением в глазах, протянул руку и костяшкой пальцев легко погладил меня по щеке. Сказать, что мне не понравилась подобная реакция, это ничего не сказать. Я ее не понимала, как и то, что творилось в данный момент у него в голове. Я разом напрягалась и приготовилась к проблемам. Тем больше меня удивил лёгкий ответ:
— Я
И не дожидаясь от меня какого либо ответа, мужчина легко прикоснулся к моим губам в поцелуе, после чего плавно поднялся с кровати и, забрав из своего шкафа какие-то вещи, удалился в ванную.
Я так и осталась сидеть на кровати, потерянная, обескураженная, с четким пониманием того, что что-то здесь не так. Я слишком хорошо знала мужскую натуру, чтобы не поверить в ту лёгкость, с которой Эшер согласился с моими убеждениями. И ведь более логичным и предсказуемым было бы, если бы он открыто разозлился, опять начал указывать на мое место в своей постели и говорить, что меня не отпустит, но…этого не было! Слишком спокойная реакция, в то время как его тело выражало открытый протест всему, что я говорила. Это напрягало. Чертова интуиция кричала, что просто так меня с планеты в любом случае теперь не отпустят.
Именно поэтому я одним чётким движением пальца по девайсу вывела перед собой голографический экран и по внутреннему коду безопасности отправила всего лишь одно сообщение, состоящие из фразы, зашифрованной секретной кодировкой iso 646, созданной нашими специалистами из айти отдела.
После этого, быстро свернув голографический экран, я уже намного расслабленнее развалилась на кровати. Вот только практически сразу же дверь в ванную открылась, и от туда, в одном только полотенце на бёдрах, выглянул Эшерис с развёрнутым голографическим экраном на собственном девайсе. Насмешливо глянув на МОЕ сообщение, отправленное по внутреннему коду, который вроде как невозможно перехватить другим устройствам, мужчина поинтересовался:
— Эрин, ты серьезно? «Боевой группе быть готовой к силовому вызволению»? Это какое из моих слов или действий сподвигло тебя на такое, м?
Ответить я ничего не могла, по причине того, что пребывала в шоке. Нет, даже не в шоке, в ужасе. Как?! Просто, как?!
Полюбовавшись на мое знатно охреневшее лицо, Эшерис снисходительно усмехнулся и, прежде чем вернуться обратно в ванную комнату, произнёс:
— Вижу, ты удивлена. Ну так вот, сладкая моя, просто подумай, ты же у меня умная девочка не так ли? Раз у вашей державы везде, даже на моей планете, есть свои люди, то что мешает другим государствам иметь своих шпионов и у вас?
После того, как за мужчиной закрылась дверь, я ещё раз открыла голографическую панель, и мстительно отправило ещё одно сообщение в наш штаб, о том, что в министерстве завелась крыса.
Ответом мне был громкий издевательский мужской смех из ванной.
— Что б ты поскользнулся! — злобненько пожелала я гранд-лорду, после чего выскочила из спальни, не желая и дальше видеть этого…политика, чтоб его! И ведь абсолютно не глупый мужчина, а я тут расслабилась, розовые слюни напустила. Надо было соглашаться
Взбешённым вихрем пролетев по саду, я остановилась только тогда, когда обнаружила себя в ещё не исследованной части, густо заросшей какими то кустарниками. Здесь, мрачно усевшись прямо на траву, я постаралась взять себя в руки и хорошенько обдумать все, что раньше каким-то образом ускользало от моего внимания.
Начнём, пожалуй, с самого важного. Гранд-лорд. Потрясающий мужчина, от одного вида которого мне начисто сносит башню. Что я о нем знаю? Кроме трудного детства и того, что с утра он предпочитает крепкий напиток, отдаленно напоминающий наш кофе… Да ничего! Совершенно непонятно как именно он стал гранд-лордом и какую вёл внутреннюю и внешнюю политику до сего момента, поэтому нужно это дело исправлять, раз у меня появилась такая возможность.
Плюнув на то, что все мои действия будут известны Эшерису, я активировала наручный девайс и вошла в местную сеть. Там я принялась искать всю возможную информацию о новом гранд-лорде Мууны. На просмотр всех статей, новостных лент и скандальных рецензий ушло около часа. Информация… пугала до ужаса. Хотя бы тем, что ее было катастрофически мало. Будто ее тщательно подчистили, потому что видео материалов с ритуального поединка Эшериса с предыдущим гранд-лордом, как у них было принято, нигде не оказалось. Просто местные журналисты сняли фигуру черноволосого мужчины, решительного входящего в какой то красивый белоснежный дворец, вероятно, официальную резиденцию гранд-лорда в столице, и после сразу шли фотографии окровавленного Эшериса, с каким то куском мяса в руках. Позже, я выяснила, что это было сердце поверженного противника, которое демонстративно на публику скормили Рхэшу.
Также мною были найдены видео материалы других ритуальных поединков, но уже тех, в которых мужчина с разноцветными глазами доказывал своё право на правление, и зрелище, мягко говоря, было не из приятных. Начну с того, что двигались они в несколько раз быстрее людей, и выглядело это просто как движение смазанной тени. Но даже не это поражало, а то, что при всем при этом характеристики Эшериса в несколько раз превосходили высоких лордов, что посмели бросить ему вызов. Будто…будто он был сильнее и быстрее любого из местных нелюдей. Вот это да, откровенно пугало, отчего хотелось просто с воплем ужаса сесть в первый попавшийся космолёт и улететь на родную и безопасную планету.
Градус напряжения сбавили лишь скандальные статьи о выпущенных поправках в древние ритуальные традиции. Теперь, в случае, если ребёнок возвращался живой, но без приобретённого тшахесса, титул лорда не отбирался у всего рода, как это было раньше. Кроме того, допустимый возраст, когда можно было бы провести ритуал, повысили до шести лет. По местным меркам это было «издевательством над столь древней традицией Мууны» а также «плевком в лицо всем не-лордам и пособничеству высокой аристократии». Мнения у местных народных критиков на этот счёт не сильно друг от друга отличались и все пестрили негативом, и лишь несколько изданий рассматривали данные поправки, как «шаг к новому будущему», в котором «дети не будут погибать в столь юном возрасте».