Мойра. Я найду твою судьбу

Нария Полли

Яннис сказал, что только так я закалю свой дух, только так обрету веру.

— Да поможет мне Селена, — попросил я у ночного светила, сидя на жесткой соломе с запрокинутой головой, и в этот же миг на темном небосводе мелькнула падающая звезда.

Хороший знак!

В темнице пахло сыростью, прелым сеном и гнилью. Одинокое тельце упавшей сюда птицы уже успело разложиться наполовину. Сладкий, тягучий аромат проникал в нос и горло, царапал гортань, вызывая устойчивое желание спрятаться. Но я не позволял себе даже отвернуться.

Достойный

правитель не имеет права быть слабым. Он идеал. И я шел к своей цели, заложенной в мою душу с самого рождения. Проходя все стадии исцеления крови, отпуская грехи через наказание, разрушая стены своих возможностей через лишения. Этот месяц докажет Яннису, что я готов. Готов стать его тенью и дланью, а после его смерти явиться светилом для народа. Божеством, способным одним лишь взглядом решать судьбы нечестивых.

Ночь сменялась утром, днем и вечером. Круг за кругом. Отсчитывая мгновения до моего освобождения.

Иногда темницу, некогда являвшуюся колодцем, затапливало ливнем. Ледяная вода поднималась до пояса, и мне приходилось стоять в ней целые сутки в ожидании, пока влагу впитает земля под ногами.

Но если холод и стук зубов можно было хоть как-то сносить, то от яркого полуденного солнца, проникающего сквозь решетку, спрятаться было нельзя. Своими лучами оно нестерпимо жгло кожу, оставляя после себя саднящие волдыри с жидкостью. А когда те лопались, то — открытые раны с выделяющейся сукровицей, на которую слетались мухи.

И все это время я не видел ничего, кроме стен своей временной конуры. Спустя неделю начал говорить сам с собой. Немного, просто потому что разум требовал смены обстановки, а я не мог предложить ему ничего другого. Было невыносимо скучно и тогда я начинал читать молитвы в честь богини Селены вслух. Произносил их так много раз, пока каждое слово не отдавалось в языке болью и они не вылетали изо рта, спотыкаясь о зубы. Но и тогда я собирал немногочисленную слюну, сплевывал ее и клялся небожительнице в верности еще как минимум три раза. Назло себе. Назло обстоятельствам.

К концу третьей недели заметил, какой тяжелой стала голова. Чрезмерно тяжелой. Такой, что к небу не поднимешь. Она болталась на шее, словно неудачно привязанная на ниточку безразличным кукловодом.

Но я боролся до последнего.

Чтобы избавиться от этого ощущения, начал избивать стены темницы. Просто для того, чтобы заменить одни чувства на другие. Бился о камни головой без остановки, пока мир не начинал кружиться. Пока мое тело не заваливалось набок в бессознательном состоянии. Блаженная тьма была единственным спасением от одиночества.

Я думал, что не боюсь оставаться наедине с самим собой. Но реальность оказалась куда страшнее. Мне стало тесно в собственной шкуре, стены давили на легкие так, что дышать становилось невозможно.

Привычный мир рухнул, кардинально изменившись. Я сидел на дне темницы,

но как будто опустился на самое дно мироздания. Хотелось бежать. Двигаться. И дышать. Хотелось выбраться наружу, сорваться с места и…

Я лгал себе. Таким образом я мечтал сбежать не из заточения, а от самого себя. И оттого гневался пуще прежнего.

Яннис предупреждал, что именно так и будет.

— Как только ты захочешь выбраться из собственной кожи, как только твоей душе понадобится больше пространства, запихни все свои мелочные желания поглубже в задницу. Это все дурная кровь. Таким образом она выходит из тела через поры вместе с потом. А вот когда все станет безразлично…

Безразлично стало ровно в тот момент, когда ночное светило вновь стало цельным диском. Полнолуние.

Я рассмеялся. Громко. Беззаботно. Весело. И тогда же над головой раздался скрип решеток.

Еще одна ступень к величию была преодолена.

Глава 7

Настоящее время

Калиста

Горячая волна пробежалась по коже, согревая каждую клеточку тела. Он провел рукой по моей щеке, скользя пальцами вниз по контуру лица. Волна неведомых ощущений прокатилась где-то в районе живота, убегая мурашками в ноги. Легкая дымка заслоняла пеленой мои глаза, и я не могла рассмотреть того, кто был так нежен со мной и моим телом. Мне хотелось услышать голос незнакомца, но Он упорно молчал, в то время как каждое его прикосновение заменяло тысячу слов.

Мое тело дрожало от напряжения, по коже проносились электрические разряды, грудь вздымалась часто-часто, но не потому, что я задыхалась… Хотя… Нет. Все-таки я действительно задыхалась. Только вот дело было не в воздухе, а в ожидании. Мне не терпелось узнать, что этот мужчина сделает дальше.

В этот момент Его тело прильнуло к моему. Такое твердое, бугрящееся мышцами. Пальцы с неведомым доселе рвением изучали новые горизонты дозволенного, старясь запомнить каждую мелочь.

И вот его палец приоткрыл мои губы, и незнакомец впился в них. Жадно. Страстно. Умопомрачительно. Мне бы воспротивиться, вцепиться в бицепсы и оттолкнуть неизвестного нахала, да только вот не получалось. Я полностью отпустила себя, отдаваясь в рабство острым ощущениям.

От легкого, но настойчивого прикосновения к губам меня буквально обдало жаром. Казалось, пламя находится как снаружи, так и внутри меня. Живое и игривое.

Я горела. Горела изнутри, словно оживший вулкан, готовящийся к извержению. Сердце билось, как бешеное, а ноги подкашивались. Поэтому, сцепив их за спиной мужчины, обвила руками его шею, не разрывая контакта. Тяжело дыша, в перерывах между поцелуями, я рычала дикой тигрицей, отвечая на поцелуи с ожесточенным напором, отчаянно желая большего.