Мозаика мертвого короля
Шрифт:
Он откровенно глянул на бухту, и я ухмыльнулся:
— Философия здесь не поможет. Примени самую элементарную логику, — когда король тебя поймает, будет хуже. Ты наверняка способен представить, насколько хуже.
— Серьезный довод. Но вас-то, Либен, не так уж легко поймать.
— Я не собираюсь бежать.
— Не понимаю, — печально признался Эмруозос. — Король нас всех рано или поздно убьет. Возможно, вас придушит в числе последних, но все равно…
Я пожал плечами:
— Разве не эту данность я втолковывал одному мудрецу по
— Так какого дерьма… — колдун сдержал свое возмущение. — Отчего же, вы, милорд, не желаете испытать счастье? Звезды уверяют, что шанс имеется…
— Ты рисовал мою судьбу?
— Пока я сосредоточился на своей, — признался Эмруозос. — Не все так плохо. Если судить по Птичьей Косточке и Персиковому Кресту…
— Воистину прославлен мудрец, разбирающийся в персиках. Кстати, что звезды предсказали астрологу перед его погружением в мешок? Или тогда, в Цитадели, мудрец пренебрег советом божественных светил?
— Темная Сестра обещала неожиданность, — без особого смущения пояснил Эмруозос. — Но я истолковал это как относящиеся к…
— К любовным утехам?
— Сглупил, — сознался колдун. — Всё было слишком спокойно, и это неоправданно усыпило мою бдительность. Значит, мы поедем к королю и бесславно сдохнем?
— Да.
— Да будет так. Истинная мудрость склоняется перед неизбежностью. Но позволено ли мне будет узнать, откуда такое упорство?
— Я обещал служить королю. Ты слыхал о такой вещи, как «честь»?
— Слыхал. Но предполагал, что сие понятие несет очевидные черты тех самых бабских фантазий. Куда больше, чем признанная в научных кругах философия.
Я засмеялся:
— Не пора ли тебе заняться делом, о достойнейший знаток персиков?
— Действительно, незачем время терять, — Эмруозос покрутил шеей, оттягивая грозди драгоценных ожерелий. — Демон их забери, трут-то как.
— Можешь пока снять побрякушки, но не вздумай растерять. Жратву скоро принесут. За дело, господин королевский колдун.
Я сидел в своей коморке, отлучаясь, лишь чтобы проверить часовых и колдуна, но все равно столкнулся с Жани. Она гуляла с обезьяним принцем в стороне, у верхней тропки, петляющей между кедров. Забавно, я пошел там специально, желая обогнуть берег, чтобы на них не наткнуться. Сворачивать было поздно:
— Милорд… — Жани потупилась.
— Гуляете? — пробормотал я, глядя исключительно на мальчишку. Кто-то зашил ему рукав рубашки, слишком свободные штаны где-то под мышками перетягивал обтрепанный ремешок с серебряной пряжкой. Дитя смотрело на меня, слегка прищурившись. Я на всякий случай глянул на его руки, — лапы были грязные, но пустые, никаких камней. — Гуляйте, чудесный воздух в лесу. Кстати, мальчику недурно было бы поправиться, ребра все равно торчат.
— Он хорошо ест, — прошептала Жани.
Стряхивая котенка, вообразившего меня деревом и успевшего добраться по штанине до бедра, я пытался понять, что не так с девчонкой. Сегодня на ней было мало
— А где эта… подружка твоя?
— Если милорд про колдуна, так тот сидит в подвале. Если про белобрысую крысу, — та валяется на подушках. Ей пришелся по нраву нутт.
— Ты, видимо, хорошо угощала, — пробормотал я.
Жани глянула с вызовом:
— Да, не люблю, когда мне мешают. Кроме того, девка наконец-то чувствует себя совершенно счастливой.
— А ты? Странно что тебя не отравляет липкое счастье. Ты, наверное, с год эту гадость жуешь.
Жани дернула плечом:
— Не жую. Слишком хочу жить. Достаточно растереть орех и смешать кашицу с духами. Начиняешь зверски вонять нуттом и люди смотрят на тебя, как на полную дохлятину.
— Не болтай, — я кивнул на мальчишку.
— Наплевать. Он не никому не скажет, да и писать не умеет. Хороший парень. Все бы такими были.
— Отличная мысль. Ладно, я пойду, — я направился к нижней тропинке.
— Либен, хочешь я отсосу?
Я заставил себя остановиться и повернулся к ней:
— Сдурела?
— Тебе понравилось, — Жани кусала губы. — Я чувствовала.
В этот миг я впервые подумал, а сколько же девочке лет?
— Тогда нам стоит отправиться прямиком в королевские комнаты. Там чужих глаз будет чуть меньше.
— О, милорд благоразумен и осторожен… — начала она, и осеклась. — Прости. Просто поцелуй меня еще раз. Пожалуйста.
Стволы кедров дурная защита: нас мог заметить и дозорный с утеса, и любой, кому придет в голову шляться по развалинам. Не знаю, почему я тогда просто не думал об этом. Шагнул, взял за подбородок, — в моих изуродованных пальцах лицо Жани казалось хрупким, кукольным. Но губы ответили по-взрослому. Я слышал лишь шелест кедровых крон и стук собственного сердца.
С трудом отстранив девочку, попятился. Мир не спешил к нам возвращаться. Птицы неуверенно начали щебетать, бухта вернула свой ровный рокот волн. Мальчишка смотрел туда, на волны и чаек, и лишь Снежок не спускал с нас любопытных глазенок.
Я махнул рукой и быстро пошел вниз.
Мы встретились после обеда. Жани несла блюдо с остатками риса на кухню. Проходя мимо меня, шепнула:
— За кораблем.
— Да, — буркнул я, ставя под навес копейные древки, — мерзавец Лучок бросил заготовки прямо под палящим солнцем.
Сказав парням, что схожу к мысу, я поднялся по тропинке и обогнул скалы. Я явно спятил. Нет, распознать уловку было некому: в лагере оставалось всего четверо парней, — двое на постах, двое дрыхли, готовясь к ночной вахте. У служанок было полно забот. Колдун сидел на цепи, Светленькая наверняка получила щедрую дозу орешков. Но зачем я шел к Жани? Девки, утехи плоти, — я всегда уделял им должное внимание. Когда оставалось свободное время. Сейчас мы с Жани, разом обезумев, изо всех сил гребли к мучительной и долгой боли.