Мозаика мертвого короля

Валин Юрий Павлович

Я работал, так и не надев поддоспешную стеганую куртку и кольчугу. Мы уже прошли мимо башни Глорского маяка — облупленной, с неразборчивым флагом, вяло колыхающимся на слабеющем ветерке. С бака крикнул король:

— Смотри-ка, Либен, они горят! Мои славные глорцы уже ждут своего короля, — Эшенба пытался засмеяться и выхаркнул на трап горсть червей.

Башни и стены Цитадели, мосты и дома, лодки и причалы, шпиль Оружейной гильдии, — все это было уже рядом. Наверняка, нас заметили. Впрочем, возможно и нет. Мы едва ползли, а у горожан полно иных дел, —

я видел пять или шесть дымов пожарищ. Доносился слабый звук. Сигналят тревогу? Нет, больше похоже на многоголосый крик.

— Они в ужасе, — король распростер руки. — Ха, так мы еще и не начали. Будет весело, не так ли, Либен?

Я кивнул. Мне было все равно. Нет, нужно собраться. Это утро моего последнего дня, стоит его запомнить.

Мы медленно шли наискосок через гавань, я уже видел ступени Коронной пристани. С мола на нас смотрело несколько человек. Слева, у Новой верфи замерло длинное тело «Клинка Севера», на одном недостроенном когге задребезжал колокол. Метались по настилу пристани какие-то фигурки.

— К делу, парни! — рявкнул король, надевая шлем. — Эй, мои пряжки…

От мачты подскочил Брехун, затянул застежки на спине короля, — сегодня Эшенба надел на кольчугу нагрудник.

— Ветер совсем спадает, — испуганно крикнул от штурвала Джоу.

— Я растяну ваши кишки по всем башням Цитадели, — весело пообещал король. — Девчушка, ты слышишь?

— Да, мой король, — Эмруозос испуганно присел у носового трапа, сжимая в каждой руке по хрустальному шару. — Клянусь, я делаю что могу.

— Старайся, — Эшенба окинул взглядом палубу, — тусклая защита шлема делал короля почти человеком. — Нас уже видят. Либен, начинайте.

Мы задвигались, пригнувшись. У двери каюты на корточки присели Жани и Макакс, мальчишка во все глаза смотрел то на нас, то на медленно приближающуюся пристань. Ветер совсем угас. Ладно, с парусом будет меньше возни. Брехун замычал, тыча своим коротким пальцем.

— Давай, — согласился я.

Мы подняли труп, заранее приготовленный у трюмного люка. Тело, наряженное в лиловый «колдовской» балахон, закоченело в правильной позе, — вбитое через живот древко копья поддерживало руки чуть согнутыми. Закройщик требовал, чтобы мертвец выглядел устрашающе, так и было сделано: с черепа содрали кожу, багровая плоть заветрилась, и моряк, именем которого мы не догадались поинтересоваться, широко усмехался безгубым ртом, озирая порт. Наверняка, ему доводилось бывать здесь раньше.

— Ставьте, — нервничал Джоу.

Мы прислонили труп к штурвалу, притянули веревками. Джоу, уступив вахту, присел и прошептал:

— Мы совсем рядом.

— Рядом? — король, прячущийся под прикрытием борта, закашлял-засмеялся. — Будет славно, если я заблужусь. Как думаешь, Либен, на дне большая толкотня?

— В случае чего, капитан Элки охотно подскажет путь, — сказал я.

Капитан все кашлял, Брехун и Джоу ухмылялись: про призрак капитана Элки, что обитает в Глорской бухте, каждый из нас слыхал с детства.

«Бурун» всё еще скользил по инерции. Парус вяло обвис над

нашими головами. Нам нельзя было подходить слишком близко, — иначе всё пестрое устрашение нашего корабля смотрелось бы смешно, — и косо нашитые на паруса клинья алого шелка, и потеки вишневой краски, две бочки которой мы щедро вылили на нос и борта когга. Да и мертвый рулевой вблизи мог вызвать лишь улыбку у настоящих мужчин. Но и замирать слишком далеко от пристани тоже было опасно, — король мог не выйти к цели.

Когг замер, потом его начало разворачивать бортом. Эшенба выругался. Мы повозились у якоря, за бортом плеснуло.

— Я вернусь, — пообещал король всем нам и перевалился за борт.

В молчании я окинул взглядом остатки нашего войска. Колдуна трясло, устроившийся рядом с ним Брехун пробовал пальцем острие своего тесака. Джоу смотрел на мачту, — по полотнищу проходили редкие дуновения ветра, и алые языки шелка взблескивали на солнце.

— Оденусь, — проворчал я и, пригибаясь, перебежал к каюте. Жани, дергая за веревку обезьяньего принца, уже заползла внутрь.

Наконец я был с ней наедине. И сказать было нечего. Она смотрела на меня, покусывая нижнюю губу. Мы молчали, потом Жани взяла мой старый поддоспешник и хорошенько встряхнула. Она помогла мне надеть кольчугу, подала подшлемник. Мне хотелось ей столько сказать, но я не мог.

Она провела ладонью по моим подстриженным волосам:

— Ты настоящий лорд, Либен.

— Ты самая красивая, — наконец-то сказал я всё, что было нужно.

Мы поцеловались, прощаясь. Осторожно, как будто еще было можно что-то сломать.

Как в глупой саге, скрипнула дверь, и в каюту заполз Брехун. Изумленно уставился на нас.

— Рано еще! — рявкнул я, выпуская руку Жани.

Он замычал, показывая на дверь.

Колдун рыдал.

— Не могу, не могу! У меня нет сил. Я ничего не помню!

Брехун ухватил астролога за капюшон балахона, опрокинул на палубу и прижал лезвие «шеуна» к шее, с трудом отыскав щель между цепями драгоценностей.

— Постой, — я оттолкнул широкий клинок тесака. — Наш друг нервничает. Сейчас он соберется с силами и…

— Не соберусь! — слезы текли из глаз Эмруозоса, мешая в кашу пудру, тушь и прочую дамскую грязь. — Я не могу! Я пуст. Убейте меня, убейте скорее!

— Кто тебя будет убивать? — ласково удивился я. — Я только отсеку тебе яйца, дам в каждую руку по игрушке и вышвырну за борт. Вода тебя освежит, легко доберешься до берега. Там тебя встретят…

— Мерзавец! — взвыл колдун. — Опомнись же, Либен! Мы ещё можем бежать. Мы все можем бежать. Ну что за безумие?!

— Ну и голосок у этой шлюшки, — заметил устроившийся у ног мертвеца-рулевого, Джоу. — Крысы приятнее пищат.

Я молча ухватил подол лилового балахона мага, начал задирать…

— Не надо! — завопил Эмруозос, пытаясь лягнуться. — Я всё сделаю. Будьте вы прокляты, тупые чурбаны.

Он пополз по трапу, волоча за собой цепь, отягощенную двумя торговыми гирями, — еще одна выдумка нашего мудрого Закройщика.