Мозаика судьбы
Шрифт:
– Сашка звонил?
– Нет. Сашка не звонил. И почему он должен позвонить? В память о том, чего нет, и не может быть? Знаешь, как хочется чуда? Хочется, чтобы в дверь позвонили и сказали: "Это Вам!" - и протянули...
– Извините, пожалуйста, у вас открыто, а звонок не работает, наверное, я звонил, - обе подруги повернулись на звук голоса. На пороге кухни стоял паренек и держал в руках корзину белых роз.
– Ты кто?
– Я вот цветы привез для Ольги Викторовны Васниной. Кто из вас - Ольга Викторовна?
–
– Я не знаю. Я только развожу. Вот, возьмите... и распишитесь, пожалуйста.
– Пожалуйста. Спасибо, - Ольга быстро черкнула в протянутой бумажке, - калитку захлопни.
– Аббалдеть!
– протянула Надька, - так что там тебе должны были протянуть?
– улыбаясь, проговорила Надюшка.
– Надь, твоя работа? Протянуть должны были корзину белых роз...
– Не моя. Точно - не моя. Я бы с собой приволокла, если б знала ,что ты об этом мечтаешь.
– Да не мечтаю я. Просто пришло в голову. У меня ощущение нереальности. Бред какой-то! Помнишь "Тутси", когда Дастин Хоффман с ней впервые заговорил. Героиня, стояла и говорила о том, как она устала от постоянных игр, как ей хочется, чтобы к ней подошел парень и просто сказал то, что он от нее хочет... А когда он подошел и сказал ей те слова, она... она выплеснула на него вино. Вот и у меня сейчас такое же чувство. Только не знаю я кому в лицо плеснуть холодной водой. Разве, что себе. Ладно-пустое. Куда бы теперь эту погребальную красотишшу пристроить?
– А давай из нее цветов надергаем и в вазы расставим. И знаешь, я, пожалуй, поеду.
– С ума сошла? Никуда ты не поедешь. Иди, приляг. Что Федор? Так и молчит?
– Молчит. Сказал, что ребенка признает, но меня не простит. Я его потеряла, Оль.
– Ну, что ты, дорогая, он любит тебя. Он просто очень сильно рассердился. Это пройдет, точно, поверь мне. Простит. И все у вас будет хорошо... Честное слово, я знаю.
– Знаешь, Оль, мне его так не хватает. Прежнего. Позвонит, спросит, как я себя чувствую, и трубку кладет, и голос отстраненный какой-то. Пустой. Без красок. А мне так хочется, чтобы он, как раньше - обнял, взял за подбородок и в глаза посмотрел. Давай, что ли, правда спать? Что-то мне сегодня тяжко.
– Давай, давай, солнышко. Пойдем. Ты у Катьки ляжешь или со мной?
– У Катьки. Мне теперь все время тесно. Буду вертеться и тебе мешать.
– Это я буду вертеться и тебе мешать, Надюш...
Телефон зазвонил, как всегда именно в тот момент, когда сон, мягким кошачьим боком прилег рядом и начал свое тихое урчание.
– Да, слушаю, - слегка хриплым от сна шепотом ответила Ольга.
– Оль, с днем рождения тебя.
– Спасибо, Саш, но он был вчера.
– Сегодня, Оль. Еще 10 минут - сегодня... Оля, выйди , пожалуйста. Я хочу тебя поздравить.
– Саш, я не приму подарка.
– Я знаю. Выйди. Поговорить надо о
– Хорошо. Жди.
"Да что ж за день такой!" - проворчала Ольга, натягивая джинсы. Тихонько, чтобы не разбудить Надюшку, она спустилась вниз и вышла на крыльцо. Рука скользила по стене в поисках выключателя, когда ее накрыла другая, горячая и чужая рука, вторая скользнула под футболку, и в ухо выдохнул Сашкин голос:
– С днем рождения, желанная.
– Отпусти.
– Нет, - его лицо зарылось в ее взлохмаченные волосы, - нет. Я скучаю по тебе. Мне тебя так не хватает.
Сашка развернул Ольгу и прижал к стене.
– Не отпущу. Больше никогда. Ты нужна мне... Скажи: "Да".
– Я пожалею об этом уже утром.
– Хорошо. Но сейчас скажи: "Да". А утро вечера мудренее...
– Да, - и ее руки сомкнулись на его шее. Сашка довольно заурчал, подхватил ее подмышки, и сделал движение в сторону улицы. Оля замотала головой, не отрываясь от его губ, и потянула за воротник по направлению к двери.
Поднявшись в Ольгину спальню и тихонько притворив дверь ногой, Саша осторожно уложил Ольгу поверх одеяла и стянул футболку. В дверь осторожно поскреблись и она распахнулась.
– Ребята, извините меня, но у меня воды отошли. Позвоните Феде. Мне страшно...
Надежда.
– ...Федор, привет! У Нади воды отошли. Она сейчас у Ольги. Оля помогает ей одеться. Ты, давай, собирайся. Она очень боится.
– А ты - как там? В смысле, ты-то, что там делаешь?
– У Ольги день рождения. Приехал поздравить. Мы выезжаем.
– Куда?
– Черт, да ты проснешься или нет? Надя рожает! Мы - в перинатальный.
– Уже? Что-то, я, брат... Я быстро. Вы поаккуратнее...
Сашка сунул телефон в задний карман брюк и снова вошел в дом. Дом звенел тишиной, изредка нарушаемой какой-то возней за дверью Катиной комнаты и редкими то ли вздохами, то ли стонами Надюшки.
– Оль, вы готовы?
– Да, Саш, помоги, - Ольга вышла за дверь Катькиной комнаты, в которой она одевала Надьку, - Саш, мне не нравится она, что-то. Какая-то она вялая. Ты, может быть, отнесешь ее в машину?
– Конечно, Надюш, - Саша, широко улыбаясь, решительно открыл дверь, - поехали? Держись за мою шею, не бойся, я - сильный...
И осторожно понес Надю вниз по лестнице.
– Оля, ты там все найдешь, дома. Я приготовила все, - тарахтела Надя, выворачивая голову из-за Сашкиного плеча и, не отрываясь, глядя на подругу, - сумка в детской стоит. Это, в чем из роддома забирать...
– Конечно, дорогая, я все найду. Ты только не волнуйся, все будет хорошо.
– Оль, ты же тоже рожала ночью? Знаешь, я вот думаю, а почему дети почти всегда ночью на белый свет просятся? Саш, постой минутку, я хочу на небо посмотреть.