Мозаика (в сокращении)

Хашогги Сохейр

— Страшная женщина, — поморщилась Сорайя. Она прикинула что-то в уме и сказала: — Но ты все равно приходи. Я придумаю, как тебя впустить.

— Я не хочу, чтобы ты рисковала, — сказала Дина.

— А может, тебе стоит позвонить Кариму на работу? Он не может запретить тебе видеться с детьми — это было бы неблагородно.

— Это мысль.

Сорайя встала:

— Если я задержусь надолго, Маха станет интересоваться, где я была. И пожалуется Самиру. — У двери она обернулась. — Надеюсь, мы завтра увидимся.

— Я

тоже надеюсь.

— Мне очень жаль, что наша поездка в зоопарк сорвалась. Наши дети так хорошо ладят друг с другом.

Она взялась за ручку двери и снова обернулась:

— Я хочу тебя кое о чем предупредить…

— Что такое?

— Если Карим разрешит, завтра ты увидишь детей. Но в пятницу он увозит их в Акабу. У него там яхта. Близнецы ждут поездки с нетерпением.

— Они уже были на этой яхте. Мы все вместе ездили. Несколько лет назад.

Сорайя пристально посмотрела на нее:

— Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Что после пятницы мне детей не увидеть.

— Я не только об этом. Они уедут в пятницу, переночуют в гостинице, а на яхту поедут только в субботу. И вернутся в воскресенье. Они будут втроем. Может быть, в море с ними пойдет матрос. И больше никого.

И тут Дина наконец поняла, к чему клонит Сорайя. Та, увидев, что Дина все сообразила, кивнула.

— Не знаю, зачем я все это тебе рассказала, — сказала напоследок Сорайя. — Просто мне жалко и тебя, и детей.

И Сорайя ушла так быстро, что Дина даже не успела поблагодарить ее.

Дина послала сообщение на пейджер Констентайна, и он перезвонил через две минуты.

— Что-то новенькое?

— Да. Нам надо поговорить.

— Не по телефону. До утра подождет? — Голос у него был усталый.

— Хорошо. Только встретимся с утра пораньше. Может быть, прогуляемся где-нибудь?

— Вам все равно где?

— Совершенно все равно. До завтра.

Дина, сама себе удивляясь, вдруг почувствовала, что проголодалась, заказала ужин в номер, поела и уснула. Засыпая, она подумала о том, какая чудесная вещь надежда. Только что она потерпела поражение, и вдруг появился шанс. И прежде чем уснуть окончательно, она представила себе грустные и ласковые глаза Джона Констентайна.

Когда она проснулась, солнце было уже высоко. Она надела спортивный костюм, бейсболку, темные очки и вышла.

Утро было ясное и прохладное. Дина спустилась с лестницы и пошла спортивным шагом по улице. Через три квартала она поняла, что за ней едет машина.

— Это вы — американка? — спросил таксист, когда она обернулась. — Меня послал Майор. Садитесь.

— Майор? — переспросила Дина.

— Да.

Таксист был молодой и веселый. Дина колебалась недолго. Следует ли доверять незнакомцу? Сейчас не время для параноидальных

страхов, решила она и села.

— Это рядом, — сообщил водитель. — Кепка у вас очень красивая.

— Забирайте, — сказала она и решительно протянула ему бейсболку.

— Шутите?

Когда они подъехали к развалинам римского амфитеатра, он все еще продолжал ее благодарить.

— Сегодня много народу, — сказал водитель. По развалинам уже бродили группы туристов. — Сверху открывается хороший вид. Идите смотрите. Я подожду.

Она вышла из машины и пошла наверх, к смотровой площадке, где стояло несколько телескопов. В один из них смотрел знакомый ей мужчина, Джон Констентайн.

— Вам нужна мелочь для телескопа? — спросил он и протянул ей несколько монеток. — Смотрите и рассказывайте, какие у вас новости.

Она пересказала разговор с Сорайей. Похоже, его это не вдохновило.

— Яхта… — повторил он задумчиво. И буквально засыпал ее вопросами.

Какой длины судно? Девять метров, ответила она. Карим опытный моряк или любитель? В яхтах разбирается, но профессионалом его назвать нельзя. Кто ему будет помогать? Этого она не знала. Держит ли Карим на яхте какое-нибудь оружие? Кажется, нет.

— Собственно, это значения не имеет. Если он возьмет с собой телохранителя, тот вполне может захватить оружие с собой. Пойдемте прогуляемся.

Они прошлись по амфитеатру — парочка иностранных туристов, любующихся достижениями древней цивилизации. Констентайн снова был с видеокамерой.

— Может, я зря так размечталась, — сказала Дина.

Вопрос об оружии напомнил ей про то, что главное — не подвергать опасности Али и Сюзанну. Как она могла об этом забыть?

Констентайн задумчиво молчал.

— Есть несколько способов, — сказал он наконец. — Меня этот план не вдохновляет, мне нужно все как следует обдумать. Еще мне нужно съездить в Акабу и посмотреть на пристань. А вам нужно повидаться с детьми. Если вы этого не сделаете, все решат, что вы чувствуете себя виноватой. Ведите себя так, будто ничего особенного не произошло. Ни в чем не признавайтесь. Разузнайте все, что сможете, но, бога ради, не задавайте никаких вопросов. Никаких, понятно?

— Я даже не знаю, пустят ли меня в дом.

— Вы уж постарайтесь. Скандалов не устраивайте, но в дом постарайтесь попасть.

— Хорошо. Что бы ни случилось, главное — чтобы Али и Сюзанна были в безопасности.

— Дина, — сказал он ласково, — об этом мы договорились с самого начала. Значит, так: я оценю ситуацию и сообщу вам, к каким выводам я пришел. Если мы решим действовать, то только при условии минимального риска. И вообще, это предложение поступило от вас. Одно ваше слово — и мы забудем про этот разговор.

Лишняя информация никогда не помешает, подумала Дина.