Мозаика (в сокращении)
Шрифт:
Он ждал реакции Дины, но она молчала.
— Итак, яхта стоит без движения, но — о счастье! — рядом оказываемся мы с товарищем и предлагаем взять яхту на буксир. Раз-два, и готово — мы хватаем детей и направляемся в Эйлат.
— А где в этот момент буду я? — спросила Дина.
— В самолете на Нью-Йорк. Если согласитесь на предложение Карима, с вами будет Сюзи. Пусть Карим думает, что ему ничто не угрожает.
— А какой еще есть вариант?
Констентайн нахмурился:
— Нужно будет, чтобы мой человек с самого начала сопровождал яхту. На рассвете
— Что это значит?
— Это значит, что ему придется угрожать Кариму. Но в любом случае без этого не обойтись. Просто второй вариант надежнее.
Дина задумалась.
— Думаете, это сработает? — спросила она наконец.
— Возможно, — ответил он уклончиво. — В теории все выглядит отлично.
— Но теория — это одно, а практика — совсем другое. И вы, кажется, сами не в восторге от этих планов.
Констентайн встал и подошел к окну. Он действительно хочет помочь мне вернуть детей, подумала Дина. Ему мы небезразличны. Он не такой, как Эйнхорн, для которого главное — деньги. Для него это не просто работа.
— Я уже говорил вам, Дина, я не люблю врываться в дом. Яхт я никогда не захватывал, но это почти то же самое. Но на море, если что-то сложится не так, ситуация может стать очень серьезной. Кроме того, я многого не знаю.
— Чего, например?
— Например, я не знаю, есть ли на яхте оружие.
Дина долго молчала.
— Не делайте этого, — сказала она наконец.
Констентайн обернулся к ней.
— Не делать? Вы имеете в виду второй вариант?
— Нет, вообще ничего не делайте. Давайте забудем о плане с яхтой.
Он снова сел.
— Вы меня наняли, — сказал он, — вам и решать. Вы здесь главная.
— Я решила, Джон. Я возьму Сюзанну.
— Что ж… — Он с трудом подбирал слова. — Это серьезный шаг.
— Я поняла это только что. Когда вы сказали, что все равно придется угрожать. Наверное, я догадывалась об этом с самого начала, но осознала только что.
Он кивнул.
— Риск, правда, небольшой. Но он есть. Я бы на вашем месте принял точно такое же решение.
— И вот еще что. Я задумалась об этом только недавно: если мы заберем детей или одного из них силой, они будут лишены отца. После такого он ни за что к ним не приедет. А в этом случае отец по-прежнему останется отцом.
— Это так. — Констентайн пристально посмотрел на Дину. — Значит, решение окончательное?
— Да. — Она заметила в его глазах искру сочувствия. — Возможно, я потом с ума сойду, думая об этом. Но если бы мы стали действовать и кто-нибудь пострадал, я бы этого себе не простила.
Констентайн кивнул, улыбнулся.
— Ну и славно, — сказал он. — Мир всегда лучше войны. Я так считаю.
— А мне кажется, я вас разочаровала.
— Нет, — сказал он тихо. — Вы меня нисколько не разочаровали. Я просто хотел помочь вам получить то, за чем вы приехали. Сюзанну и Али. — Он посмотрел на свои руки, сжал кулаки, разжал. — Ладно, — сказал он. — Забирайте Сюзи, и, быть может, мы придумаем способ забрать и Али.
— Мне надо срочно позвонить Кариму. Я хочу
Она приняла решение и теперь хотела немедленно все выполнить.
Она позвонила Ахмадам. К телефону подошел Карим.
— Мой ответ — да! — сказала она. — Ты совершенно прав. Утром я заберу Сюзанну.
Она была готова к тому, что он откажется от своих слов, но он этого делать не стал. Он даже обрадовался:
— Это лучший выход, Дина. Ты сама в этом убедишься.
— Ну, значит, договорились, — сказала Дина.
— Да. Дина, послушай, я хочу, чтобы ты знала… Я бы очень хотел, чтобы все сложилось иначе. Но…
— Понимаю. На случай, если мы не увидимся завтра, давай попрощаемся сейчас.
— До свидания, Дина.
Она повесила трубку. Вот чем закончилось ее путешествие в Иорданию. Не понадобилось никаких хитроумных планов похищения, все свелось к одному сухому щелчку в телефонной трубке.
Джон Констентайн приобнял ее за плечи и повел к двери. И ей снова было приятно ощущать рядом тепло другого человека, смелого и сильного. И еще она почувствовала нечто совсем иное — то, что чувствовала раньше только в присутствии Карима.
Когда Дина приехала в дом Ахмадов, Маха не вышла. В гостиной оказались только они четверо. Четверо, некогда бывшие одной семьей. На Сюзанне было нарядное желтое платье. Дина не могла налюбоваться на дочь — та возбужденно улыбалась, готовилась к путешествию с мамочкой. Она не понимает, подумала Дина, что это значит на самом деле. Но скоро поймет. Дина взглянула на Али: тот, по-взрослому серьезный, сидел рядом с отцом, держал его за руку — словно искал подтверждения того, что все будет хорошо.
— Ну что ж, — сказал, откашлявшись, Карим, — может быть, хочешь, чтобы я вышел, пока ты будешь проща… пока ты будешь разговаривать с Али?
Дина не сводила глаз с сына. Нет, подумала она, пусть Али останется рядом с отцом — так мальчику будет спокойнее. Она покачала головой, обняла сына, поцеловала его.
— Я очень тебя люблю, мальчик мой, и буду очень по тебе скучать.
Он отвел ее руку.
— Тогда зачем ты уезжаешь? — спросил он. — И почему увозишь Сюзи?
На этот вопрос ответить было нелегко. Дина с Каримом уже пытались объяснить, почему приняли такое решение, но он никак не мог согласиться с тем, что им с сестрой придется расстаться. И теперь задавал те же самые вопросы, что и раньше. Дина вздохнула и сказала:
— Это наше с папой решение, родной. Мы скоро снова увидимся. Обещаю тебе. И с Сюзи ты увидишься.
Он сидел не шелохнувшись и, когда она снова обняла его, не прижался к ней. Бедный мой сынок, подумала она, он никогда не поймет, почему это происходит. Он понимает только, что это очень тяжело.
Она обернулась к Сюзи. Девочка тоже помрачнела. Она смотрела то на отца, то на брата. Карим раскрыл объятия, и Сюзи кинулась к нему.
— Моя маленькая принцесса, — сказал он ласково. — Ты скоро опять полетишь на самолете, тебе опять покажут кино, и скоро… скоро ты окажешься в Нью-Йорке.