Мозаика жизни
Шрифт:
Это глупо, Люк. — Чад пробежал пальцами по своим спутанным волосам. — Она знает, кто мы…
Неужели ты не понимаешь? — Люк вздернул подбородок и хмуро взглянул на брата. — Она страшно испугана и не помнит даже своего имени. Она смотрит на нас как на совершенно чужих. — Глубоко вздохнув, он произнес спокойно, уверенно: — Все в порядке, Дженни. Доктор уже идет. Он поможет тебе. У тебя все будет хорошо.
Он произносил успокаивающие слова, но она чувствовала: он в таком же шоке, как и она. И на один короткий миг сердце потянулось к нему. И к другому
Конечно, с ней все будет хорошо, — подтвердил Чад.
Она удивилась, как сильно изменился его голос. Взвинченный тон, который так напугал ее, исчез.
В голове поднимались боль исмятение. Она потерла пальцами лоб.
Болит голова, — пробормотала она.
Где, черт возьми, этот доктор? — Люк сделал шаг к двери.
Он идет, — остановил его брат.
В комнату вошел пожилой мужчина в белом измятом халате.
Сколько можно вас ждать! — прорычал Люк.
Здравствуйте, доктор Портер, — небрежно бросил Чад.
Доктор не обратил внимания на мужчин и направился прямо к ней.
Ну, Дженни Прентис, — начал он, — сестра сказала, что у вас небольшие трудности с памятью. Похоже, у вас амнезия.
Амнезия? Она бы громко расхохоталась, если бы так не стучало в голове. Будто дьявол танцует в мозгах пьяную джигу.
Позвольте, я посмотрю вас. — Доктор вынул из кармана халата фонарик и посветил ей сначала в правый глаз, потом в левый. — У зрачков хороший рефлекс. — Убрав фонарь, он откинулся назад, глядя ей в лицо. — Так что вы можете рассказать о себе, Дженни Прентис?
У нее создалось впечатление, что он дважды назвал ее полным именем для того, чтобы она привыкла к его звучанию. Но все вокруг казалось таким чужим, таким незнакомым, что она просто промолчала.
Можете вы сказать, сколько вам лет? — спросил доктор.
Она отрицательно покачала головой.
— Как называется наш город? Она снова покачала головой.
В каком штате вы живете?
Она даже и не пыталась отвечать. Закусив нижнюю губу, Дженни изо всех сил старалась сдержать слезы. Почему она ничего не помнит?
А что вы знаете об этих негодниках? — Доктор кивком головы показал на двух мужчин, стоявших у ее кровати. — Вы узнали их?
У нее перехватило дыхание. Возникла уверенность, что она теряет контроль над собой. Используя каждую унцию силы воли, какую удалось собрать, она подавила тревогу.
Я знаю их имена. Люк и Чад, — медленно прошептала она. — И Люк сказал мне… — Дженни замолчала, чтобы прийти в себя. Потом начала снова: — Люк сказал, что он мой муж…
Хорошо. — Доктор Портер одобряюще потрепал ее по плечу и обратился к мужчинам: — Начало положено. Я хочу оставить Дженни в больнице еще на ночь. Мне надо еще понаблюдать за ней. — Лицо его расплылось в улыбке. — Я рад сообщить и хорошие новости. Рентген не показал признаков сотрясения мозга. И при падении вроде бы не пострадал ребенок.
В комнате наступила мертвая тишина.
Что?! — Лицо Люка выражало
Дженни широко раскрыла глаза. Она беременна? Это уж слишком!
Ее зовут Дженни Прентис, медленно повторяла она. Она замужем. И в ней растет ребенок. От этой ошеломляющей новости все вокруг закружилось.
Ребенок. Инстинктивно Дженни положила руку на живот, словно защищая его. У нее будет ребенок!
Бог мой, Дженни! — В глазах Люка явно сверкала досада. — Почему ты не сказала мне?
Ей оставалось только беспомощно смотреть на него. Для нее это тоже новость.
Может быть, я не знала… — Она сама заметила, как неуверенно прозвучали слова. Дженни посмотрела на доктора, ожидая подтверждения своих слов.
Дженни, — старик покачал головой, — две недели назад вы пришли ко мне, чтобы провериться. Вскоре вы получили результат.
Не понимаю, — пробормотал Люк.
Темные, как полночь, глаза грозили просверлить в ней дырку. Но она ничем не могла ему помочь, потому что сама ничего не понимала. Не могла ни ответить, ни утешить.
Кажется, я мог бы пролить немного света на эту ситуацию.
Все глаза устремились к Чаду. Все, затаив дыхание, ждали его объяснений.
Прости, Люк, что ты так узнаешь об этом. По-моему, Дженни потому никому не сказала о ребенке… — Он засунул руки в карманы шортов, тяжело вздохнул и закончил: — В общем…! По-моему, отцом ребенка могу быть я.
Дженни Прентис натянула на себя довольно поношенные джинсы. Она могла бы поклясться на Библии, что никогда раньше их не видела. Но она застегнула молнию и металлическую пуговицу. Мягкая голубая ткань обтягивала ее как перчатка.
Все казалось таким странным. Каждое движение она делала будто первый раз, будто оно совершенно ей незнакомо. Мир, окружавший ее, был совершенно чужим.
И в то же время она знала, что джинсы оставил для нее муж. Так сказала санитарка, когда принесла их. И зубная щетка тоже выглядела так, будто ею уже пользовались. И щетка для волос, и расческа. И хотя ей говорили, что это ее вещи, она чувствовала, что пользуется ими первый раз в жизни.
Доктор хотел оставить ее в больнице только на одну ночь, но она пробыла там еще четверо суток. В тот день, когда она пришла в себя после падения, между братьями Прентис разыгралась ужасная сцена. И Дженни попросила доктора Портера дать ей какое-то время, чтобы побыть одной. И, слава Богу, старый доктор согласился.
По правде говоря, она жутко испугалась ссоры между Люком и Чадом. Все началось после того, как им стало известно о ее беременности. Дело чуть не дошло до драки. Обвинения, которые они бросали друг другу, нарисовали в ее сознании ужасающую картину.
Какой же надо быть женщиной, чтобы вступить в связь с братом мужа прямо под его носом!..
Не думай об этом! — приказала себе Дженни. Но беда в том, что в голове было пусто. На чем еще она могла сосредоточить мысли? Ее память просто… исчезла. Поэтому разум все время возвращался к ссоре братьев в палате.