Мозаика жизни
Шрифт:
Каждый день приходил доктор. Он осматривал ее царапины, шишки и ссадины. И каждый день спрашивал, есть ли у нее вопросы о себе и о своей жизни до несчастного случая. И каждый раз она решительно отвечала, что вопросов нет.
Дженни просто была не готова. Она не хотела знать, кем была, чем занималась, как произошла авария. Больше всего на свете она боялась узнать правду.
Дженни вытащила из своей сумки белую майку без рукавов и надела ее. Воздух наполнился слабым запахом жимолости. Когда она запихивала майку
Та, прежняя Дженни пользовалась этими изысканными цветочными духами? Капельку за уши и на запястья? Этот аромат привлекал Люка?
Наверно, не стоит так беспокоиться, что именно Люк находил привлекательным. Во всяком случае, не теперь, когда на нее обрушилось столько вопросов. Вопросов, на которые нет ответов. Она вдруг обнаружила, что, не сознавая того, словно лунатик, подошла к окну и уставилась на открывшийся пейзаж.
Вдали на горизонте виднелись горы, поросшие густым зеленым лесом. Дженни даже не знала, как они называются. Она знала только одно: вид гор ее успокаивает. И она часами стояла у окна без единой мысли, находя утешение в прекрасной картине.
Сегодня утром ей сказали, что больше нет смысла оставаться здесь. Она прижала ладонь к животу, стараясь унять растущую панику. Перед мысленным взглядом возник доктор Портер. В своей ласковой, отеческой манере он пожурил ее за то, что она использует больницу как убежище. Доктор настойчиво рекомендовал ей вернуться в «Прентис-Маунтин». Он полагал, что знакомая обстановка лыжного курорта поможет вернуть память. Конечно, он ничего не мог обещать. Кто знает, как поведет себя ее амнезия? Последствия травм мозга, объяснял он, непредсказуемы. Они часто ставят в тупик современную медицину.
Таким образом, Дженни Прентис, за последние несколько дней ты только узнала, как тебя зовут, как зовут твоего мужа и его брата. И что у тебя будет ребенок.
Одно из утверждений доктора особенно заинтриговало ее.
— Дженни, вы никогда не прятали голову под крыло. — С этими словами он оставил палату, чтобы закончить обход.
Итак, прежняя Дженни не была трусихой. И теперь, глядя в окно, она думала об этом. Но куда завела ее смелость? Что обнаружилось? Что она изменяла мужу? Была женщиной, лгавшей и обманывавшей мужчину, которого выбрала на всю жизнь?
Вопросы пугали ее. Почти так же, как и страдальческое выражение лица Люка, когда он смотрел на нее во время их последней встречи. И через сто миллионов лет она не сможет забыть обиду, которая застыла в черных ошеломленных глазах мужа, когда доктор выпроваживал братьев из палаты. С тех пор она не видела их.
Неважно, что она ничего не помнит. Остались поступки, за которые кому-то надо держать ответ.
В одном Дженни не сомневалась: Люк не придет забирать ее из больницы. Невероятно, чтобы мужчина даже заговорил с ней после такого…
Дженни!
Она
Сюрприз номер один.
Сюрприз номер два — он не выглядел сердитым или обиженным. Никто бы и не предположил, что всего четыре дня назад он пережил из-за нее страшное унижение.
Сюрприз номер три — он улыбнулся ей!
В чем дело? — спросила она, заметив, что он уставился на ее ноги.
Доктор сказал, — темные глаза нашли ее взгляд, — что твоя травма головы может не оставить и следов от прежней Дженни. Но я надеюсь, что дело вскоре пойдет на лад.
Почему ты так говоришь? — не в силах сдержаться, тихо спросила она.
Твои босые ноги. — Его улыбка стала шире, теперь сияло все лицо. — Мне никогда не удавалось заставить тебя носить туфли, — продолжал он. — В особенности летом.
Дженни ошеломленно молчала, определив свое состояние как неподдельное физическое влечение к этому мужчине. Откуда оно появилось? Почему ее так сильно тянуло к Люку? Ведь предполагалось, что она завела связь с его братом?..
От сделанного открытия она вспыхнула и отвела взгляд.
Неужели у прежней Дженни была такая мораль, что она могла спать с двумя мужчинами? Она даже поморщилась от отвращения. Что же за женщина была прежняя Дженни? В который уже раз задавала она себе этот вопрос.
Пойдем! — позвал Люк. — Надень туфли. — Он подошел к кровати и взял сумку с ее вещами. Потом добавил: — Поедем домой.
Ей ничего не оставалось, как последовать за ним.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дом. Это слово должно вызывать чувство безопасности и тепла, счастья и веселья. Покоя. Семьи. Но ничего подобного Дженни не чувствовала. Страх, липкий жуткий страх сковывал ее тело.
На улице она остановилась на мгновение, закрыла глаза и подняла лицо к небу. Доля секунды, в течение которой она наслаждалась теплом солнечного дня. Потом Люк положил ладонь ей на спину и слегка подтолкнул вперед.
На машине нам ехать минут тридцать, — сообщил он.
Дженни с облегчением отметила, что сохранила способность ставить одну ногу перед другой и идти нормальным шагом. Жар его руки, лежавшей на спине, обжигал сильнее, чем летнее солнце, и это не казалось ей неприятным.
И все же она пошла быстрее, чтобы идти на шаг или два впереди и не чувствовать его руку на своей спине. Меньше всего ей хотелось демонстрировать этому незнакомцу откровенную и чувственную реакцию на его прикосновение. Может быть, он и ее муж, но она не знала этого мужчину.
— Эй!
Она обернулась.
— Ты прошла мимо нашего «бронко».
Щеки у нее горели. Заметив, что она покраснела, он кивнул головой.
Ничего страшного, — успокоил он ее. — Откуда ты могла знать?