Мозаика
Шрифт:
Через полчаса я уже спал, как младенец.
Проснувшись на утро, я был в хорошем настроении. Небо за окном было ярко голубым. Птицы летали высоко – не было ни облачка.
Не так давно начав бриться и делая это раз в неделю (чаще было бессмысленно), я решил устроить внеочередную процедуру. Напенив свое лицо, я тщательно проводил бритвой по нему.
«Ты что счастлив?» – спрашивал я себя вслух. – «О, да! Счастлив, как никогда. Элеонора – очень хорошая, и я ей нравлюсь». – Я стал напевать. – «Нра-а-а-авлюсь, ка-а-ак никогда-а-а! Хэ-э-эй, хэ-эй, по-однимите ру-уки, жизнь пре-екрасна-а!»
Встретив Элеонору в университете, мы поздоровались, но не обнялись. Немного смущались после вчерашнего вечера.
Увидев со стороны Элеоноры взаимность, мне
– Дорогие студенты, – обратился к нам Профессор, – что лучше: не читать книги по философии или читать книги только определенных авторов?
– Лучше пропустить кого-то тяжелого, чем теперь не знать о чем-то, – поторопившись, высказал свое мнение Хастар.
– Позволь мне тебе возразить, – вежливо сказал я. – Если читаешь Готфрида Лейбница 81 , то будь добр ознакомиться с Дэвидом Юмом 82 . Иначе ты сделаешь неверные выводы о природе знания. К сожалению, часть людей так и делает. Слушаешь философов Древней Греции? Тогда должен услышать всех: как Платона 83 , так и Диогена Синопского 84 ; как Эпикура 85 , так и Зенона Китийского 86 . А то некоторые начитаются какого-нибудь философа, а потом цитируют его всю жизнь, то защищая себя от признания их невеждами, то отстаивая свою однобокую позицию по какому-нибудь вопросу. Здорово, что люди читают книги – радует. Но это тяжелая дорога, опасная даже, если сдаться на полпути. Потому что если сдаться, то есть риск принять философию одного автора, не услышав контраргументов. А истина обычно там – где-то посередине. Поэтому если начинаешь что-то читать, готовься читать всё.
81
Готфрид Лейбниц (1646 – 1716) – философ-рационалист.
82
Дэвид Юм (1711 – 1776) – философ-эмпирик.
83
Платон (IV век до н.э.) – философ. Считал, что идеи независимы от вещей.
84
Диоген Синопский (IV век до н.э.) – философ-киник. Считал, что умопостигаемые «виды» зависимы от вещей.
85
Эпикур (III век до н.э) – философ. Считал, что высшим благом является наслаждение жизнью.
86
Зенон Китийский (III век до н.э) – философ. Считал, что человек должен освободиться от влечений и жить, повинуясь разуму.
Элеонора погрузилась в свои мысли после того, как я ответил на вопрос преподавателя. Профессору понравился ход моих рассуждений – я чувствовал, что он подходит к этому вопросу похожим образом.
После занятий Элеонора спросила меня:
– Почему ты такой упертый? Причем не просто упертый, а безапелляционный?
Я не знал, как ответить, и думал, что ей кажется.
– Мне нечего сказать. Разве я такой?
– Да, тебе это не видно, но это так.
– Попробую объяснить, – начал я анализ своего поведения. – Хоть многие современные философы и говорят, что мир не разделен на черное и белое, я не придерживаюсь такой позиции. Видишь ли, если человек не прав, и при этом влияет только на самого себя, то он безобиден, однако если он оказывает давление на других людей, то должен иметь адекватную
– И как часто ты споришь с ними?
– К сожалению, для мира не часто – редко выпадает возможность в силу разобщенности общества.
– А ты не пробовал придержать в себе эмоции? – поинтересовалась Элеонора, в ней просматривалась забота.
Подумав несколько секунд, я молча кивнул девушке, но внутри себя еще не согласился с Элеонорой – обещал себе подумать об этом.
Глава 5
Мои отношения с Элеонорой развивались, как мне казалось, необычно, хотя естественно для этого времени. Мы знали, что встречаемся, но редко об этом говорили. Однако если видели рядом с кем-то – ревновали.
– Ты принадлежишь мне? – как-то слетело у неё с языка.
Мы лежали у нее дома на полу. Вокруг нас ездил робот-пылесос.
– Любовь многосторонняя. Если не веришь, то можешь спросить Пауло Коэльо 87 .
– Ответь на вопрос нормально, без своих философствований.
– В общем-то, нет, но, при этом, да, – выкарабкался я, ища компромисс между внутренним и внешним.
– Еще что скажешь? Это как понимать? – все же недовольной ответом осталась Элеонора.
87
Пауло Коэльо (1947 – н.в.) – писатель.
– Мы встречаемся не дольше двух месяцев. Если посмотреть объективно, то этого мало даже для того, чтобы жениться.
Элеонора рассмеялась – мне стало не по себе. Сначала я подумал, что ее рассмешило слово «жениться», так как это было непопулярно – люди меняли партнеров, как перчатки. Но потом стало очевидно, что она не довольна моей категоричностью.
– Что значит «посмотреть объективно»? Твой очередной софизм 88 ?
После этого мне стало не смешно. Меня обвинили в ложных умозаключениях. Хоть это и была девушка, которая мне нравилась, но мое эго было выше.
88
Софизм – утверждение, кажущееся правильным, но в действительности неверное.
– Ну, мы не настолько друг друга знаем, чтобы закреплять отношение браком, – попытался аргументировать я.
– Не важно, – продолжила она гнуть свою палку. – Разве я сейчас про брак? Только им можно выразить принадлежность?
– Послушай, я не знаю. Окей? На этот вопрос я не знаю ответа.
Но я знал. Однако боялся сказать Элеоноре. Она это почувствовала.
– Унтри, ты знаешь. Скажи мне.
– Никто никому не принадлежит, – нехотя выразил я свое мнение. – Любой волен делать то, что хочется.
– Это бред! – воскликнула Элеонора и встала с пола. – Ты – эгоист!
Она пошла на кухню – я поплелся за ней.
– Почему тебя не устроил мой ответ? – хотел успокоить ее я.
– Потому что мы живем одну жизнь. И если у тебя есть партнер, то ты должен его уважать, ценить. Понимаешь? Должная быть привязанность. А ты ведешь себя так, будто у тебя впереди еще несколько жизней, в которых будут новые семьи, отношения, связи.
– Эээ… – я не знал, что ответить. Потому что она была права. В глубине души я хотел прожить несколько жизней, успеть всё попробовать. В этот момент я впервые это понял.
В мире было много Движений, но все они постепенно присоединялись к Движению Свободы. Кроме Движения Бессмертия. «Жить вечно» – такой у них лозунг.
Небольшая группа интеллектуалов не хотела кому-то подчиняться, поэтому развивалась отделено. При этом ее ряды были открыты для всех, но не все были открыты для них. Сейчас мало тех, кто думал бы не умирать – слишком тяжел был груз жизни. Я был не одним из них – так как хотел жить. Узнав о Движении Бессмертия, я немедленно примкнул к ним – и стал бессмертником, как они себя называли.