Мозг ценою в миллиард
Шрифт:
— Спасибо за костюм, — сказал я. — Вычтите его стоимость из моего гонорара.
— Вычту, — заверил меня Мидуинтер, — не беспокойся.
Он постучал протезом по краю стола очень осторожно, как будто с трудом сдерживая руку. Я выходил из комнаты, когда раздался зуммер селектора.
— Генерал Мидуинтер, — послышался голос Карони, — сокол только что уселся на колокольню.
В вестибюле толпились аккуратные, стройные молодые люди с короткими стрижками и лицами, присыпанными тальком после бритья. Каждый на лацкане имел
— Вы на собрание по вопросу производства замороженных соков? — спросил меня охранник в форме.
— Все в порядке, Чарли, — успокоил его мужчина в скрипучих ботинках. — Он от Генерала.
На улице было холодно и очень мрачно.
Я пошел по тротуару, но меня окликнул шофер машины, которая медленно тронулась по улице вслед за мной. Он протянул мне из окна трубку телефона, установленного на приборной доске.
— Генерал, — пояснил он, — сказал, что я поступаю в ваше распоряжение.
— Спасибо, — отозвался я. — А теперь — исчезни. Большие черные «кадиллаки» вызывают нервную дрожь у моих друзей.
— У моих тоже, — ответил шофер и, счастливый, рванул в сторону Бруклинского туннеля. Из выхлопной трубы вырвалось пламя, и стайка воробьев резко поднялась в воздух. Они устремились прочь, не ведая о соколах, следящих за ними сверху.
Я поймал такси и доехал до дома Сигне на Восьмой улице. Позвонил и постучался в дверь, но ответа не было. Я спустился по улице до кафе-кулинарии, разменял несколько долларов на десятицентовые монетки и набрал номер контактного телефона. Организация Мидуинтера действовала оперативно: контактный номер уже был переключен на личный телефон Мидуинтера.
— …продолжай следить за ним, Карони… — услышал я его голос. Затем он откликнулся на звонок: — Мидуинтер.
— Говорит Демпси. Мне нужен человек, чтобы проследить за одним домом.
— Полицейский?
— Полицейский подойдет, — ответил я.
— Первый будет там уже через десять минут, — сказал Мидуинтер. — Давайте адрес.
Мимо окна проехало такси.
— Просьба отменяется, — сказал я. — Тот, кто мне нужен, уже рядом.
— Ньюбегин?
— Его увидеть будет не так просто, — сказал я. — Буду поддерживать с вами связь.
— Где ты? — говорил Мидуинтер, но я уже вешал трубку. Я перешел через улицу и подождал, пока уедет такси, в котором приехала Сигне.
Увидев меня, Сигне широко раскрыла глаза, крепко обняла и засмеялась, и захлюпала носом, и заплакала. Я подхватил ее сумку с наклейкой компании «Бранифф эрлайнз» и две коробки с надписью «Туфли от Фроста» и отнес вещи в квартиру. Первым делом она подошла к зеркалу.
— Слава Богу, с тобой все в порядке. — Она вытащила мужской носовой платок и аккуратно вытерла лицо так, чтобы не размазать тушь. — Харви хотел бросить тебя в хирургическом кабинете. Он хотел, чтобы тебя
Она повернулась ко мне.
— Я спасла тебя.
— Благодарю.
— Не за что. Я просто спасла тебя, вот и все.
— И что я должен сделать для тебя: купить еще одну пару туфель?
— Он бросил жену. Он требовал, чтобы я уехала с ним, но я отказалась.
— Куда он тебя звал?
— Не знаю. Думаю, он и сам не знает. Он огорчил меня. Я же не могу вот так вдруг — взять и уехать. У меня здесь книги и мебель, и еще вещи в Хельсинки.
Сигне помогла мне снять пальто и пробежалась холодными пальцами по моему лицу, как бы убеждаясь, что я настоящий.
— Чем же все это закончилось?
— Харви сказал, что пришло время бросить жену. Сейчас или никогда. Он просил меня бежать с ним. Но я уже не люблю его. Я не люблю его настолько, чтобы бежать и жить с ним. То есть, я хочу сказать, что любить кого-то — это одно, а бежать… — она замолчала и, видимо, собралась заплакать, но передумала. — Я запуталась. Почему мужчины так серьезно ко всему относятся? Они все портят, принимая всерьез каждую сказанную мной ерунду.
— Когда ты возвращаешься в Хельсинки?
— Через три дня.
— Харви знает об этом?
— Да.
— Он тебе напишет или даст телеграмму. Делай то, что он скажет.
— Я могу управлять Харви, как хочу, — сказала Сигне. — И не нуждаюсь в наставлениях.
— Я и не собираюсь их давать.
— Я могу управлять им. Он любит сказки. — Она негромко всхлипнула. — А за это я люблю его. За то, что он любит мои сказки.
— Ты не любишь его, — напомнил я ей, но ей еще хотелось насладиться очередной ролью.
— Только отчасти, — сказала она. — Я люблю, когда он у меня под рукой.
— Да, — кивнул я, — ты вообще любишь, когда у тебя под рукой полно всякого народа.
Она схватила мое запястье и крепко сжала.
— Харви не честолюбив. — сказала она, — а здесь это — преступление. Здесь нужно быть агрессивным, пробивным и делать деньги. Харви не такой, он хороший и добрый…
Я поцеловал ее мокрые глаза. Сигне чуть слышно всхлипывала и получала огромное наслаждение от этой сцены.
За окном висел желтый плакат. Человек на плакате устраивал дебош в ресторане.
«ЭТО КТО-ТО ИЗ ВАШИХ ЗНАКОМЫХ? — гласила подпись. — ОН — НАРУШИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ. ЛЮДИ, ПРИЧИНЯЮЩИЕ БЕСПОКОЙСТВО, — ЧАСТО ТЕ, КТО ПОПАЛ В БЕДУ. ДОЛЖНЫ ЛИ ВЫ ИМ ПОМОЧЬ? МОЖЕТЕ ЛИ ВЫ ИМ ПОМОЧЬ? СПОСОБСТВУЕМ ДУШЕВНОМУ ЗДОРОВЬЮ — ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК 3000 НЬЮ-ЙОРК I»
Когда Сигне снова заговорила, ее голос был спокойным и очень взрослым.
— Харви знает все об этой компьютерной технике, да? — Она помолчала. — Если он попытается добраться до России, они могут убить его?
— Не знаю.
— Это очень важная техника? Она действительно настолько необходима, как они говорят?