Мозг отправьте по адресу...
Шрифт:
БОЛЕВАЯ СФЕРА
В сфере творчества доводил до конца поставленные перед собой задачи. Вообще был человек очень сильной воли. Было огромное волевое напряжение в натуре. Мог владеть собой. Любимое выражение: «взял себя в руки». Был настойчив в осуществлении своих стремлений, добивался того, чего хотел. Но в быту это выражалось не часто, из-за того что целиком бывал погружен в творческую работу и именно в ней волевая сторона личности находила полное свое применение.
В серьезных вещах не поддавался уговорам, поступал по-своему. Часто при этом мог соглашаться с обратным мнением, но затем поступал все-таки по-своему.
Всегда
В мелочах был очень нерешительным.
Действовал временами под влиянием чувства. Это было ему свойственно, наряду с обдуманными действиями. Бывало так, что он не мог объяснить свои действия, но говорил, что должен был поступить именно таким образом.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СФЕРА
Речь.
Всегда понятная. Склонность, скорее, к сжатой, отрывистой речи, но речь при этом была связная. Очень интересно, живо и ярко рассказывал. Когда рассказывал, все его существо принимало в этом участие, весь переживал то, что говорил. Все время чувствовалась в нем большая сила, концентрация.
Любил очень употреблять иностранные слова даже в бытовом обиходе, не считаясь с тем, понимают ли его слушатели или нет. Было много любимых словечек и пословиц: проблема, система, градация, ракурс, куда ни шло, хлебом меня не корми, с недобором, с места в карьер, вынь да положь, махнул не туда, не то сказал и т. д.
Считался сильным лектором, увлекал внимание аудитории мыслью и чувством.
Был также хорошим оратором. Чем больше была аудитория, тем сильнее говорил.
Очень хорошо декламировал стихи, как свои, так и чужие.
Говорил в детстве на французском и немецком, в дальнейшем мог изъясняться на этих языках, но плохо, особенно по-немецки, коверкал, когда говорил на этих языках, слова, ударения, падежи. Других языков не знал. В общем, усваивал иностранную речь плохо. Читал на этих языках довольно свободно, лучше по-французски. Очень усиленно интересовался корнями слов, не только русских, но и иностранных. С очень большим интересом изучал народные слова и выражения, так как считал, что абстрагирующая работа мысли не успела на них сказаться в такой степени и они еще сохранили свою «сочность». Изучал словарь Даля. [491]
491
См.: БУГАЕВА К.Н. Воспоминания о Белом. С. 164.
Письмо.
Склад языка (письменного) был всегда очень тяжелый. Это сказалось уже во время его первого студенческого доклада. [492] Было очень трудно слушать, когда читал по писаному этот доклад. Очень короткие фразы: подлежащее и сказуемое. Была особенность делать письменный язык все круче и круче. Обычно первые черновики были написаны вполне легким и доступным языком, а удовлетворявший его окончательно вариант становился значительно труднее.
492
Возможно, имеется в виду реферат в физическом кружке проф. Н.А. Умова «О задачах и методах физики» в ноябре 1899 г.
Из-за этого часто приходилось слушать сильно сердившие его
Чтение.
Читал очень быстро, «книги просто глотал». За вечер мог прочесть книгу страниц в 200. Серьезную литературу читал обычно без пропусков, также и художественную литературу. Очень любил слушать чтение вслух других. Например, с большим удовольствием слушал, когда читали Гоголя, Диккенса. Была большая любовь слушать вообще.
Внимание.
Свойственно было раздвоение внимания. С одной стороны, оно было направлено внутрь себя, поглощено внутренней творческой, непрерывно происходящей работой; с другой стороны, оно было обращено на внешний мир. Из этого раздвоения внимания проистекало смешение наблюдательности и рассеянности. Иногда пользовался рассеянностью как особым приемом, как бы опускал забрало, чтобы видеть из внешнего мира только то, что его интересовало. Любил говорить, что «пускает свои щупальцы в окружающее», причем это требует погашения некоторой части внимания, направленного вовне за счет концентрации его на чем-либо одном. Был очень острый и тонкий наблюдатель. Всегда и везде, даже во время самого горячего спора оставался наблюдателем. Замечал все, хотя внешне часто производил впечатление рассеянного, занятого своими мыслями человека. Очень точно запоминал одежду людей, с которыми приходилось иметь дело. Очень тонко подмечал все жесты, движения людей.
Чрезвычайно сильно была выражена «реакция оглядывания». Это наблюдалось всюду и обращало на себя внимание. Например, когда входил в пассажирский вагон, то первым делом очень внимательно оглядывался вокруг, всматривался в находившихся там людей. Иногда со стороны могло казаться, что оглядывается очень рассеянно, но в действительности все подмечал очень внимательно.
Воображение.
Было развито в чрезвычайно сильной степени. Помимо того колоссального значения, которое это имело для его художественной деятельности, яркое выражение оно находило в склонности его к «играм», изображаемым им на протяжении почти всей жизни:
"Одновременно с интенсивной и концентрированной творческой работой воображения над определенными задуманными художественными произведениями все время шла «игра воображения», выполнявшая роль отвлечения и выражавшаяся в импровизации им для самого себя разных сцен, повестей с героями, приключениями в стиле Жюля Верна, Киплинга,
Конана Дойла. Охотно делился ими со своей женой. Эти импровизации представляют собой продолжение «исторических игр», которыми он увлекался в юности, это свободная «игра творческого воображения». Когда приезжал куда-либо, то включал новое место в цепь этой игры".
Любил «сознательно» мечтать вслух. Это также был род игры с самим собою, чаще всего на тему путешествий.
Был способен к очень большой концентрации внимания, как это следует из следующего высказывания:
Наряду с большой выразительностью и подвижностью всех движений, временами отмечалось – когда находился на природе или слушал музыку – состояние совершенного затихания, замирания. Весь превращался во внимание и восприятие, как бы в какое-то воспринимающее существо, всеми фибрами внимающее идущим извне впечатлениям. В таких случаях было свойственно очень спокойное выражение, никакого напряжения, какая-то «мягкая тишина».