Мозговой Студень
Шрифт:
– Мы убийцы, Уолт, - чик-чик-чик, - мы психо-сексуальные убийцы, - чик-чик-чик, - и мы убили более десятка человек за последний год, - чик-чик-чик.
– Бьюсь об заклад, что твой "петушок" хочет обмякнуть, как пережаренная лапша, хммм?
Однако, член Уолта не делал ничего такого, оставаясь жестким, как полированная дубинка. Уэндлин наклонилась вперед в своих жадных колебаниях, ускоряя темп скачки, пока ее изгибающиеся, хорошо смазанные чресла не уступили место сочному пульсирующему оргазму…
– Ну, вот, -
Уэндлин, слезая с него, сказала:
– Ты сделал это, Уолт. Ты стойкий чувак.
– Уф-ф-ф, и вы теперь отпустите меня, верно?
– спросил Уолт.
– Не-не-не, Уолт, - ответила Рена.
– Мы собираемся отрезать тебе член.
Вполне понятно, что Уолт был возмущен этой информацией, и начал безумно дергать лодыжками и запястьями, совершенно бесполезно против сковывающих их оков из нержавеющей стали, всхлипывая:
– Н-н-н... но ты же сказала, если я не бу-бу-бу... буду размякшим, ты н-н-н... не... не...
– Не будь нюней, Уолт, - перебила Рена, восхищаясь его унижением и неизбежным ужасом.
– Не будь таким тупым.
Красивое лицо Уэндлин превратилось в хищный оскал.
– Мы только что говорили тебе, что мы убийцы; и если мы убийцы, то разумно предположить, что мы, скорей всего, и лжецы.
Ножницы по металлу медленно открылись, как челюсти.
Уолт начал кричать, а Рена начала резать.
««—»»
Что же поставило их в нынешнее затруднительное положение, ровно в 4:26 утра, припаркованными на старом Мосту Губернатора. Рена отчаянно рылась в багажнике "Малибу", размером с грузовой отсек. Где же он? Где член Уолта?
Рена заплакала.
– О, теперь…, - Уэндлин пыталась успокоить ее, потирая спину - …не беспокойся об этом. Непохоже, что его можно опознать по члену.
Это верно, если, конечно, полиция не имела какой-то секретной новой системы идентификации половых органов. Уэндлин про себя улыбнулась. Возможно, однажды она откроет холодильник и увидит фотографию члена Уолта, напечатанную на упаковке молока. Были, однако, некоторые другие вещи, по которым его определенно могли идентифицировать, о тридцати двух из которых Уэндлин позаботилась, приложив значительные усилия. До работы медсестрой, она была зубным техником, но это не сделало задачу удаления зубов парня менее трудоемкой. Плоскогубцами было трудно манипулировать в таком ограниченном ротовом пространстве. Однако, в конце концов, ей удалось вытащить их всех из мертвой пасти Уолта, после чего она поместила их в небольшой тканевый мешочек.
Рена все еще рыдала, роясь в багажнике. Она проверила ящик с инструментами, ради Бога, и пластиковый холодильник, который они использовали, когда ходили на пляж.
– О, Уэнди, прости меня! Где бы он мог быть? Я оставила его на тумбочке с ключами? На кухонном столе?
– Рена, я же тебе сказала. Забудь о его члене. Точка. Помоги мне вытащить его оттуда.
Они чуть не родили, вытаскивая пластик, в который был тщательно завернут мертвее-чем-собачье-дерьмо Уолт. Рена четырехфунтовой кувалдой раскрошила маленький мешочек с зубами об асфальт, пока все не было достаточно измельчено. Тем временем Уэндлин вытащила стеклянную колбу (одно из многих преимуществ работы в больнице) и опустошила ее содержимое на оставшиеся идентифицируемые
Между прочим, отделение его гениталий от паха само по себе не сказалось на кончине Уолта. Он кричал сильно и громко, как гудок фуры, брыкаясь среди "Непревзойденной Ловушки из Наручников", но, на удивление, не умер. И даже вмешательство Уэндлин с обоюдно острым скальпелем марки "Clay Adams" не сделало свое дело. Это было довольно мерзко: Уолт визжал и метался без пениса. Кровь хлестала, подобно водопаду Great Falls. В конце концов Рена воткнула вязальную спицу ему в нос, загнав ее ладонью вглубь теменной доли. Она прокрутила ее несколько раз, пока он не сдох.
– Стыдно за его лицо, - сокрушалась Рена, глядя вниз при лунном свете.
– Он мог бы быть на обложке "GQ"28.
– Больше нет. "Fangoria"29, возможно. Скажи, спокойной ночи, Уолт!
Они подняли за оба конца пластик и перекинули его через ржавое перило металлического моста. ПЛЮХ! Лунный свет впечатляюще рябил на воде.
Затем они уехали в теплую, усыпанную звездами, ночь.
– Уэнди, смотри!
– oбрадованная Рена, наклонилась за пассажирское сиденье.
– Я нашла член Уолта!
Да, она его нашла; каким-то образом, отрезанный член Уолта нашел свой путь к коврику для ног.
– Теперь я вспомнила. Я взял его с собой поиграть, пока мы будем ехать.
– Рена подняла его и, будто комик, задрала свою синюю кожаную юбку и прижала, теперь серьезно сморщенный член Уолта, к своему клитору, раздвинув ноги.
– Смотри, Уэнди! У меня есть пенис! Я мужчина!
Уэндлин закатила глаза, продолжая вести машину.
– Иногда ты такая дурочка. Честно.
Она взяла иссохшую вещь и выбросила ее в окно, где в конце концов ее съели опоссумы.
««—»»
Уэндлин умело погрузила двойной вибратор "Doc Johnson" в розовую вульву и прямую кишку Рены, облизывая ее опухший клитор. Рена, улыбаясь, извивалась и вздыхала, а Клавдий, самый крупный из ее трех домашних змей, скользнул по ее животу и остроконечным грудям. Рена была одержима несколькими необычными странностями, некоторые из которых Уэндлин было трудно терпеть: "Душ "Хайнекена"30, "Надувание Жабы-Быка"31, электрический шары "бен-ва" в ее заднице в общественных местах. Плюс змеи. Они встретились в "North County General"32, где Рена была администратором этажа. Уэндлин, санитарка 1-го класса, поймала Рену как-то ночью в кладовке уборщиков, когда та мастурбировала полипропиленовой лабораторной колбой "Bacti-Capall" и со специальными зажимами, закрепленными на ее сосках.
– Упс, - сказала Рена.
Вместо того, чтобы заполнить отчет о халатности сотрудника, Уэндлин закрепила их дружбу, немедленно прижав свой большой, светлый лобок к лицу Рены. Однако их карьера закончилась довольно быстро. Рена была уволена за кражу множества контролируемых лекарственных средств, а Уэндлин, вскоре после этого, вылетела с формулировкой: "за грубое половое извращение в помещении больницы.” Один из докторов отодвинул занавеску в конце отделения реанимации, чтобы обнаружить любопытную Уэндлин, брезгливо отсасывающую критическому пациенту в коме.