Можно ли обижать мальчиков?
Шрифт:
Но об этом никто никогда так и не узнал.
Houston, 2252, MacArthur St. February 7. 6:23 p.m.
Заезжая вечером в гараж, Карен никуда не торопилась. Именно сегодня спешка могла только помешать. Спокойно закрыв ворота гаража и войдя в дом, женщина бросила ключи на журнальный столик, и устало опустилась на кожаную подушку дивана. Несмотря на позднее время и на довольно лёгкий обед, кушать совершенно не хотелось. Опрокинувшись на спину, забросив ноги на высокую спинку и прикрыв глаза, она просто лежала, отдыхая
Через полчаса безделья и небольшой полудрёмы зазвонил будильник телефона, выставленный заранее на это время. Небольшой отдых позволил восстановить силы, придав так необходимый заряд бодрости. Появилось даже лёгкое чувство голода, которое пришлось удовлетворить печеньем, посыпанным шоколадной крошкой, и стаканом холодного молока.
Ужиная, с тарелкой в руках, Карен бродила по дому, оглядывая родные комнаты. Здесь прошло её детство, юность, здесь она выросла и прожила всю свою жизнь. И вот теперь всё это уже не её. Через два дня она уедет отсюда и больше никогда не вернётся. Дом продан, деньги за него уже получены. Новые владельцы любезно предоставили два дня на переезд. Памятные и личные вещи уже собраны и отправлены на хранение в банковский сейф. Немного их оказалось — в основном документы, фотографии и немногие сохранившиеся от мамы безделушки.
Лёгкая грусть от расставания с семейным очагом совмещалась с чувством неимоверного облегчения и скорой свободы. Облегчение от ненавистного шефа, который после скандала (как же без него) подписал-таки её увольнительную, от необходимости ежедневно ходить пусть и на любимую, но уже изрядно надоевшую работу, от постоянного напряжения последних лет. И ожидающая её свобода, которую дали ей деньги, накопленные за время работы, вырученные от продажи дома, полученные и ещё ожидаемые от Джессики.
И чтобы обрести эту свободу нужно сделать всего один последний шаг. И начнётся этот шаг прямо сейчас.
Спустившись в подвал, Карен нащупала рукой выключатель на стене. Яркий электрический свет ослепил её на несколько секунд. Адаптировавшись к изменившемуся освещению, женщина оглядела остатки своей небольшой тайной лаборатории. Из всего, что здесь находилось раньше, остался обычный бытовой холодильник, пара столов с термостатом и устройством для заправки диспенсеров33, и кое-какая посуда.
Лабораторная центрифуга, микроскоп, автоклав, сепаратор и другие приборы, старательно разбитые молотком до состояния полного хлама, вывезены как мусор на свалку. Оставшееся отправится туда же завтра утром, ну, кроме холодильника — очень уж он тяжёлый, самой ей не справиться. Да и не привлечёт он особого внимания, мало ли какие бзики в головах у людей? Холодильник в подвале не самый странный их них.
Надев лабораторный халат, натянув медицинские перчатки, уже открывая крышку термостата, Карен поймала себя на мысли, что по въевшейся привычке продолжает соблюдать меры техники безопасности, которые начали вдалбливать им ещё на студенческой скамье. Усмехнувшись, так как в этих мерах сейчас нет никакой необходимости, женщина достала стеклянную колбу с прозрачной жидкостью. В этой колбе в физиологическом растворе находилась клеточная культура вируса, выделенная за эти дни из крови самой Карен.
Аккуратно перелив содержимое стеклянной ёмкости в резервуар заправочного устройства, Карен достала из бумажной коробки пустые флакончики из непрозрачного белого пластика. Через несколько минут работы все флаконы-диспенсеры
Уложив заправленные ёмкости обратно в бумажную тару, и выключив свет, Карен поднялась в спальную комнату, где один из принесённых флакончиков-дозаторов отправился во вместительную женскую сумку. Коробка с другими бутылочками была уложена в лежащий на кровати открытый чемодан с личными вещами и сложенной одеждой.
За окном давно уже стих шум большого города и горели фонари уличного освещения. «Ну, вот и всё!» — подумала Карен засыпая.
Houston. February 8. Из доклада группы наблюдения.
«Последние четыре дня объект, несмотря на то, что поломки личного автомобиля зафиксировано не было, на работу и с работы добирался на метро или автобусе.
Все перемещения по городу осуществлялись только общественным транспортом.
Во время наблюдения зафиксированы посещения аэропорта, театров и музеев, зоопарка, исторического космического центра, родео.
В 10:25 a.m. объект на своём автомобиле направился к выезду из города».
February 9-16. Из доклада группы наблюдения.
«Объект на своём автомобиле объездил города юга и востока США и Канады: Атланта, Вашингтон, Филадельфия, Нью-Йорк, Монреаль, Оттава, Торонто.
После Торонто осуществлён перелёт чартерным рейсом до Лас-Вегаса и переезд далее до Лос-Анджелеса.
Все перемещения внутри указанных городов осуществлялись только общественным транспортом.
Во время наблюдения зафиксированы посещения автогонок, статуи свободы, Чайна-тауна, Музейной мили, Голливуда, аллеи славы, музеев, других туристических объектов, вокзалов, аэропортов».
California, Los Angeles. Hilton Los Angeles Airport Hotel. February 17. 06:30 a.m.
Несмотря на столь ранний подъём, Карен наконец-то полноценно выспалась впервые за последнюю неделю. Многолетняя привычка ежедневно рано вставать на работу ещё не растворилась в её новом расписании. Потянувшись до хруста суставов, наслаждаясь теплом, которое сохранило лёгкое одеяло, Карен окинула взглядом номер отеля. Комната, выдержанная в бежево-коричневых тонах, большое окно с видом на аэропорт, широкая кровать, застеленная белоснежным бельём, огромный чёрный экран телевизора.
На расположенном рядом небольшом рабочем столике со стеклянной столешницей лежал раскрытый ноутбук. Вечером, после поселения в номер, она его включила, но так и не воспользовалась — очень уж её привлёк бассейн с подогреваемой водой, расположенный во внутреннем дворе. Понежившись в нём почти час, ещё час она провела за поздним ужином в небольшом ресторане на первом этаже отеля.
Но, как ни приятно полежать в тёплой постели, уже пора вставать. Вскочив с кровати, женщина, закутавшись в халат, направилась в ванную комнату. Проходя мимо телевизора, Карен мимоходом коснулась кнопки включения, как обычно попав на надоевшую до оскомины рекламу какого-то залежалого и никому не нужного товара.