Можжевеловый Холм
Шрифт:
— А какой сложный ответ?
— Правда заставляет мою семью казаться… уродливой, — как бы я ни была разочарована в них, я не хотела, чтобы посторонние считали их плохими людьми. Они были теми, кем были. Отстранёнными. Самолюбивыми. Гордыми. Они были продуктом своего окружения и непозволительной роскоши.
Когда-то я не отличалась от них. Возможно, они были уродливы. Но их ужасные поступки стали катализатором моих перемен. Благодаря им я стану лучшим человеком. Вопреки им.
Нокс подошёл к двери и остановился возле своих брошенных кроссовок.
—
Я взглянула на часы на микроволновке.
— Это не совсем подходящий разговор для двух часов утра.
Он пересёк комнату, заняв место на противоположном конце дивана с моим сыном, спящим у него на груди.
— А днём они будут менее уродливы?
— Нет, — прошептала я. — Мой отец никогда не держал Дрейка. Ты единственный мужчина, который когда-либо носил его на руках.
Между его бровями образовалась складка.
— Он…
— Умер? Нет. Он очень даже жив. Мои родители, особенно отец, не одобряют мой выбор. Он задаёт тон в нашей семье, и когда я отказалась поступать, так, как он решил, он отрёкся от меня. Моя мать, сестра и брат последовали его примеру. Хотя это не имеет значения, потому что я тоже от них отреклась.
Нокс изучал моё лицо.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что они отреклись от тебя?
— Я работала на своего отца. Он меня уволил. Я жила в одном из их таунхаусов на Манхэттене. Дрейку было четыре недели, когда адвокат отца вручил мне тридцатидневное уведомление о выселении. Мои бабушка и дедушка создали трастовые фонды для каждого из своих внуков, но потребовали, чтобы мой отец был хранителем, пока нам не исполнится тридцать лет. Я пошла в банк, чтобы снять немного денег, чтобы переехать, но отец отказал мне в снятии. Он не оставил мне ничего, кроме денег, которые у меня были на моем собственном банковском счёте, и моей последней зарплаты.
— Ты, блять, серьёзно? Почему?
— Он хочет знать, кто отец Дрейка. Я отказываюсь ему говорить. Я отказываюсь говорить кому-либо, — в моем тоне было скрытое предупреждение, если Нокс спросит, я не скажу ему. — Отцу не понравилось, что ему сказали, что это не его дело. Но есть причина, по которой никто не знает, кто отец Дрейка. Я планирую так и оставить это.
Нокс наклонился вперёд, его хватка на Дрейке усилилась.
— Есть что-то, что мне нужно знать?
— Нет. Он исчез из моей жизни.
— Ты уверена?
— Абсолютно, — у меня был подписанный документ, чтобы доказать это. — Мой отец думал, что раскроет мой блеф. Что если он достаточно усложнит мне жизнь, я расскажу ему всё, что он хочет знать. Что он сможет продолжать дёргать за ниточки, а я буду танцевать, как одна из его маленьких марионеток. Мне двадцать пять, а не шестнадцать. Мои решения принадлежат мне. Мои секреты принадлежат мне.
Нокс прислонился к дивану, качая головой.
— Ты права. В данный момент мне не очень нравится твоя семья.
— Мой отец не привык, чтобы ему говорили «нет». Он владеет корпорацией отелей. И он управляет своей семьёй так же жёстко, как и своим бизнесом.
—
— Отели «Уорд».
— Без шуток? — он рассмеялся. — После кулинарной школы я работал в Сан-Франциско. Ресторан был в отеле «Уорд».
Я моргнула.
— Правда?
— Мир тесен.
— Так и есть, — и я точно знала, о каком ресторане он говорит.
Я много раз бывала в Сан-Франциско, всегда останавливаясь в отеле. Готовил ли Нокс мне еду? Это не удивило бы меня. Это было любимое место, чтобы поесть.
— Меня назвали в честь любимого отеля отца в Мемфисе. Мою сестру зовут Роли. Мой брат — Хьюстон.
Нокс изучил мой профиль.
— Отели «Уорд» — не маленькая компания.
— Да, это так.
Это был частный многомиллионный бизнес. Одна только недвижимость стоила целое состояние.
А я променяла свой тридцатимиллионный трастовый фонд на работу горничной за четырнадцать долларов в час.
Возможно, это было безрассудное решение, принятое под влиянием предательства. В Куинси у нас было не так уж много.
Но мы были свободны.
— Ты чистишь туалеты, — сказал Нокс.
Я подняла подбородок.
— Нет ничего плохого в чистке туалетов.
— Нет, нет, — он слегка кивнул мне. — Чем ты занималась до того, как попала сюда? Ты работала на Уорд?
— Я была руководителем отдела маркетинга в компании. Мой брат готовится заменить моего отца, но мы с сестрой выросли, зная, что у нас всегда будет работа в компании. От нас ждали, что мы будем там работать. Я начала на следующий день после окончания колледжа.
— Где ты училась?
— У меня диплом по социологии из Принстона. Не совсем полезно, но было интересно.
Нокс надолго замолчал, потом рассмеялся.
— Принстон. Почему ты решила работать в «Элоизе»? Почему бы не найти что-то, где платят больше?
— Отели — это то, что я всегда знала, — и хотя я, вероятно, могла бы найти уютный курорт и дослужиться до должности генерального менеджера, отец потребовал от своих руководителей, включая дочерей, подписать десятилетний договор о не конкуренции.
— Это казалось лёгким выбором, — сказала я. — Не то чтобы работа была лёгкой. Это самая тяжёлая работа, которая у меня когда-либо была. Но при стольких переменах мне хотелось привычной жизни отеля. Даже если я никогда в жизни не убирала номера.
Он моргнул.
— Серьёзно? Ты никогда не убиралась до этого?
— У меня была экономка, — призналась я. — Я просмотрела много видео на ютубе, прежде чем начать.
— Ну… по словам Элоизы, ты делаешь чертовски хорошую работу.
— Спасибо, — я была рада, что было темно, так что он не увидел, как я покраснела. — Я не буду горничной вечно, но мне никогда не давали шанса выбрать свой собственный путь. Когда я буду готова, я найду то, за что больше платят. Это зависит от моего образования. В маленьком городе не так много возможностей, но я буду следить за этим. Пока что мне нравится то, где я сейчас.