Мрачное чудовище Бельтера
Шрифт:
Фальконер.
***
Тэлбот-хаус, Хэмпстед.
1 декабря.
Дорогой Джеймс!
На прошлой неделе, чтобы порадовать девочек, я сделала пару-тройку набросков по истории кота Дика Уиттингтона1. Без моего ведома мистер Тэлбот показал их своему другу-издателю, мистеру Говарду, и теперь тот хочет, чтобы я проиллюстрировала для него детскую книгу! Он говорит,
Наступило время чаепития. Я напишу ещё позже вечером. Очень по вам скучаю.
Ваша любящая жена, Ариэль.
***
Бельтер.
3 декабря.
Моя дорогая Ариэль!
Разумеется, я не стану возражать против того, чтобы вы продавали свои работы.
Весьма любезно со стороны мистера Говарда оценить ваш талант.
На самом деле, возможно, вам стоит приобрести особняк в Хэмпстеде, раз у вас там столько друзей. Вам так будет удобнее, если вы решите проиллюстрировать и другие детские книги. Найдите дом, который вам понравится, стоимость не имеет значения.
Фальконер.
***
Тэлбот-хаус, Хэмпстед.
4 декабря.
Дорогой Джеймс!
Мне нравится Хэмпстед, но я не уверена, что нам нужен ещё один особняк, и я, конечно, не стану ничего покупать, пока вы не посмотрите. Мы можем обсудить этот вопрос, когда я вернусь домой.
Кроме того, хочу спросить ваше мнение о финансовых условиях, предложенных мистером Говардом. Меня не особенно волнуют деньги, потому что с вашей щедростью у меня есть гораздо больше, чем мне нужно, но я не хочу здесь сглупить. Позже вечером я перепишу детали его предложения, а утром отправлю вам письмо. С нетерпением жду вашего ответа.
Ваша любящая жена,
Ариэль.
***
Бельтер.
6 декабря.
Моя дорогая Ариэль!
Условия в контракте мистера Говарда кажутся справедливыми. Однако я не могу рекомендовать вам вернуться в Кент прямо сейчас, здесь пасмурно и мрачно. Вам гораздо лучше остаться у друзей. В Хэмпстеде и Лондоне веселее, чем в сельской местности. Кроме того, судя по вашим словам, всех Тэлботов печалит, когда вы заговариваете об отъезде. А как там литератор мистер Глейдс? Вы писали, что он называет вас своей музой. Вы же не хотите оставить парня без вдохновения.
Фальконер.
***
Тэлбот-хаус,
7 декабря.
Дорогой Джеймс!
Когда я рассказала о вашем письме Анне, она предположила, что, возможно, вы захотите приехать в Хэмпстед и провести Рождество с Тэлботами. Она говорит, что здесь очень весело и празднично. Возможно, даже слишком. Я не уверена, что вам бы понравилось. Кроме того, как бы сильно я ни любила Анну и её семью, я бы предпочла, чтобы моё первое Рождество с вами было спокойным, только мы вдвоём. И Цербер с Трёхножкой, конечно. Простила ли меня Трёхножка за то, что я уехала? Кошки, они такие, она, вероятно, вычеркнула меня из своей памяти за дезертирство.
С нетерпением жду вашего ответа.
Ваша любящая жена,
Ариэль.
P . S . Единственное вдохновение, которое волнует мистера Глейдса и в котором он нуждается, - это звук его собственного голоса.
Фальконер закрыл глаза, страдая от боли.
Он слышал её голос в каждой строчке, внутренним взором видел её яркий образ. Читать письма Ариэль было мучительно, а она добросовестно писала каждый день, лишь изредка упрекая его в практически полном отсутствии ответа.
Но что он мог ей сообщить?
"Я умираю от любви к тебе, любимая, вернись домой, вернись домой!"
Едва ли такое письмо можно отправить женщине, которая пришла в ужас при виде его лица.
Он поднялся на ноги и угрюмо уставился в окно библиотеки. Переменчивая погода одарила проблесками солнечного света, но в сердце Фальконера царила зима. Разреши он Ариэль приехать, она, как верное дитя, вернулась бы домой, но зачем? Её жизнь в Хэмпстеде была полной и счастливой. Что её ждало в Бельтере, кроме отвращения и одиночества? Он не мог позволить ей вернуться.
В её письмах регулярно фигурировал джентльмен-литератор, мистер Глейдс. Очевидно, этот мужчина был от неё без ума, хотя она никогда не упоминала о его влюбленности. Возможно, в своей невинности Ариэль не осознавала сего факта.
Фальконер провёл расследование в отношении этого человека и обнаружил, что достопочтенный Уильям Глейдс был красив, богат, талантлив и входил в блестящий литературный круг. Он также считался благородным молодым человеком. Слегка самодовольный, а такое часто случается с умными юношами, но в остальном он именно тот мужчина, за которого Ариэль стоило выйти замуж.
Фальконер медленно прислонился к оконной раме. Как-то он читал о дикарях, которые могли умереть по собственному желанию. В то время Джеймс отнёсся к этому факту скептически, но теперь он считал, что такое вполне возможно. На самом деле, умереть было бы легко...
Он обхватил себя руками, пытаясь заглушить отчаянную тоску. Его дух был мёртв, и лишь вопрос времени, когда его сердце тоже остановится.
Солнечный свет исчез, и небо потемнело так быстро, что Фальконер увидел слабое отражение собственного лица в оконном стекле. Вздрогнув от этого зрелища, он вернулся к столу и взял ручку.