Мрачново
Шрифт:
— Давно пора бы обзавестись папкой для контрактов, но я как-то привык по старинке. К традициям, знаете ли, прикипаешь душой. Даже если её и нет вовсе. С другой стороны, и у вас душа стандартных размеров. Грамм этак двадцать, двадцать два. Возьмём среднюю величину, чтобы ни мне, ни вам.
Ядвига кивнула. Торговаться она не любила. Потому что там считать надо, кому больше, кому меньше. А вся эта математика ей никогда не давалась, так как она прирождённый гуманитарий.
Из кармана Сатана достал самое настоящее перо, скривился — нет крови. Заправлять нечем.
Черепушкина слышала, что когда-то такими перьями вместо ручек пользовались, но сама никогда такого в руках не держала.
«Зато натуральное», — подумала она, разглядывая писчий инструмент. А затем и печать деревянную, с черепами. Такая ей тоже сразу понравилась.
Документ читать она не стала. И так ведь ясно — типовой договор. Их никто не читает, как и лицензионное соглашение. Только внизу заметила красивым почерком выведенную роспись «Бааль Зебуб».
«Иностранец, наверное», — подумала Ядвига, взялась за печать и шлёпнула рядом на бумаге.
Бумага только вдруг вспыхнула зелёным пламенем и исчезла. Никакой тебе отмены нажать нельзя или прочитать после подписи.
— Это что за фокусы? — возмутилась она. — А как же мой экземпляр?
Но никто не ответил. В кабинете больше никого не было.
Глава 16
Страсть и музыка
Почти настоящее.
Настоящие фрукты в Мрачново не росли. А те, что росли, сплошь неправильные. Ядвига не знала ни одного рецепта смузи, где использовались бы одни лишь яблоки и груши. Ей требовались апельсины, бананы и авокадо, в крайнем случае подошло ананасы с мандаринами, но, сколько бы она ни ходила по огороду бабушки, который пока не успел уничтожить садовник Агаты, ни одного захудалого банана отыскать не смогла.
— Долго мне ещё ждать этого глобального потепления, чтобы пальму нормальную посадить? — бурчала она себе под нос, пиная грядки с капустой и прыгая через окученную картошку.
Вместе с административной должностью на неё свалилось обязательство по организации юбилея посёлка. А это было очень ответственное задание. Потому как это, считай, детский день рождения. Отпразднуешь не так, как следует, не навеселишься вдоволь, потом всю жизнь будешь вспоминать об испорченном детстве. А Ядвиге очень не хотелось, чтоб посёлок потом поминал её недобрым словом и винил во всех своих последующих неудачах.
А какой юбилей без смузи, тут же подумала Черепушкина и направилась к супермаркету. Требовались фрукты, чтобы взбодрить группы перед первым выступлением. Да и гостей угостить не помешает.
Вампирэсса Блоди подсуетилась раньше. И в честь юбилейного события был испечён огромный торт, который они всем семейством и съели вместе с колобком, что перемазал рот шоколадом с таким грозным видом, словно расправлялся с сородичами.
И теперь избыток сладости вампирэссе требовалось перебить чем-нибудь солёным. Куском стейка из мраморной говядины, например, и томатным
Блоди благоразумно посудила, что, объевшись сладостей, затем следует наесться чего-нибудь противоположного. А что может быть противоположно торту? Конечно же, кусок мяса! Да с кровью!
Ядвига же в это время выбирала в магазине свежевыжатый сок, когда её чуткий нюх учуял запах крови. Она повернула голову и увидела блеснувшие алым глаза вампирэссы.
Блоди держала перед лицом кусок мяса и с наслаждением принюхивалась. Свежее!
— Прелесть какая! — произнесла она с предвкушением.
— Вы собираетесь это есть? — спросила Ядвига и скривилась так, словно во рту лимон оказался. — Но это же гадость!
— Непременно, гадость, но… какая вкусная! — ответила Блоди, укладывая мясо в корзину. — Выйдет отличный бифштекс с кровью.
— Вы что же, уважаемая, собираетесь пить кровь мёртвого бифштекса? — краснея от возмущения, выкрикнула Черепушкина. — А если он мучается?
Блоди мрачно посмотрела на взвизгнувшую девицу. Угрожающе шагнула к ней, улыбнулась, сверкнув клыками. И тихо спросила:
— А вы собираетесь пить кровь дохлых апельсинов? А если у них есть дети?
— Какие ещё дети? — переспросила Черепушкина. — Это же фрукты. И прочие овощи.
— А как же семечки? А? А мякоть? Разве это не кровь фруктов?
Черепушкина не ответила, перевела взгляд на бутылочку с соком, пригляделась. На этикетке было написано «Сок с мякотью», и в самом напитке отчётливо проглядывались волокна, бывшие некогда круглым фруктом.
Ядвиге вдруг ясно представилось, как несчастный апельсинчик не хотел лезть в соковыжималку, упирался из всех своих апельсиновых сил, плакал и кричал: «Не ешь меня! Я тебе ещё пригожусь!», но был повержен злобной волей потребителя.
Ужаснувшись, Черепушкина поставила бутылку обратно на полку. Затем она подошла к лотку с фруктами и набрала полную корзинку апельсинов.
— Я всех вас спасу, — приговаривала она. — И ваших детей!
В этот момент она твёрдо решила обойтись без смузи. Будет питаться кашами. Крупа в её фантазиях не кричала и не пыталась сбежать… Пока что. И если что, можно всегда вернуться к лесным грибам. Сезон начинается. Они и лидерские качества повышают, и в общении с исчезающими клиентами помогают.
Даже сейчас их действие словно ещё не закончилось и периодически всплывало. Вот и апельсины были не против и словно говорили Черепушкиной «пасиба-а-а». Именно так, медленно, и кивая.
«Но что сделать, чтобы спасти все фрукты?» — прикинула Ядвига и тут же сообразила, что можно выключить во всём посёлке свет.
В темноте апельсины проще спасать. А те, что умные сами сбегут.
Всю дорогу от супермаркета к месту работы она размышляла об апельсиновых судьбах. Разговаривала с пакетом, полным фруктов, но шёпотом, чтоб никто на апельсинчики не вздумал покуситься. Спасение природы — вещь непростая, всякий так и норовит её подпортить. То сок выжмет, то в пюре подавит.