Мрачные ноты
Шрифт:
— Не забывай о стоп-слове.
Мои глаза расширяются.
— Разве мы не закончили?
Он прищелкивает языком, обхватывает мою грудь своей сильной рукой и прикусывает сосок.
А потом он трахает меня.
Несколько часов к ряду.
Его темп варьируется от размеренного до неистового, позиции меняются также стремительно. Эмерик овладевает мной, ставя меня на четвереньки и шлепая по заднице, опрокидывает меня на спину, сжимая пальцами мое горло и трахая, зажав мои бедра между своими. Танец страсти становится
Большая часть вечера пролетает, словно в тумане, в одеяле скользкой от пота кожи, нежных ласк и страстных поцелуев. Но это бы не был Эмерик, если бы он не доминировал во всем этом. Он требует эмоциональной и ментальной отдачи, выходящей далеко за рамки физического сексуального контакта. Именно он диктует мне, когда, как и насколько интенсивно, и я следую его приказам, жажду этого, так как моя потребность удовлетворить его сводит значимость всего остального на нет.
Тем самым он доставляет мне удовольствие. Вводит меня буквально в коматоз.
— Айвори? — Эмерик кусает нежную плоть бедра.
А я даже не в силах шелохнуться. А есть ли в этом потребность? Он сам все сделает.
Я просто лежу, уткнувшись лицом в простыни, только вернувшись из душевой, где он овладел мной, прижав к кафелю. Нагая, разгоряченная, удовлетворенная, я пытаюсь найти в себе силы пошевелить рукой, чтобы убрать с лица мокрые волосы. Это может подождать.
Он скользит рукой вверх по моему безвольному телу и заправляет мокрые пряди мне за ухо.
— Ты на десять лет младше меня. Только не говори мне, что такой старик, как я, вымотал тебя?
Я лишь фыркаю — на большее не хватает сил. Но должна отметить, чтобы как-то оправдать себя, в отличие от меня он по два часа в день проводит в спортзале.
Матрас ходит ходуном, когда он движется возле меня, осыпая поцелуями каждый сантиметр моего тела, с головы до ног. Требуется всего ничего, чтобы я провалилась в блаженный сон, убаюканная его ласками.
Когда я открываю глаза, Эмерик лежит рядом со мной. Его рука скользит по моей спине, а из одежды на нем только обернутое вокруг талии полотенце.
— Как долго я спала?
— Буквально пятнадцать минут.
Я подпираю щеку рукой и встречаюсь взглядом с его полуприкрытыми глазами.
— У меня никогда не было ничего подобного.
Он тянется к тумбочке и берет оттуда стакан воды, подавая его мне.
— Чего именно?
Вдоволь утолив жажду, возвращаю стакан Эмерику и ускользаю от ответа:
— Ты даже не поужинал.
— Уверен, ты тоже. Ответь на вопрос, который я задал, — говорит он, перевернувшись на бок и подперев рукой голову.
Я протягиваю руку и провожу пальцем по его верхней губе.
— Ну, того, что было после. После этого. Обычно, за сексом следовал бег, сопровождаемый плачем и желанием спрятаться ото всех. — Я улыбаюсь. — Мне это так понравилось. Очень.
Он
— Мне тоже нравится, Айвори. Настолько сильно, что я чертовски боюсь потерять это, — наконец-то шепчет он.
Я обнимаю его широкие плечи.
— Мы постараемся не допустить этого.
— Нам нужно вести себя поспокойнее во время учебы.
Я играю кончиком пальцем с его соском.
— Тебе нужно перестать смотреть на меня такими глазами...
— Какими такими глазами? — уточняет он, лукаво улыбаясь.
— Теми, что так и говорят, — я театрально понижаю голос, — подойдите, мисс Уэстбрук. Смотрите мне в глаза, мисс Уэстбрук. На колени...
Он вскакивает с постели с дерзким блеском в глазах.
Я отползаю в сторону от него, дразня, не сдерживая игривого смеха.
— Сосите мой член, мисс Уэстбрук.
Эмерик улыбается во все тридцать два зуба и ползет ко мне, теряя по ходу полотенце.
Мой взгляд скользит вниз по его груди и останавливается на члене. Он... не стоит? Черт, так непривычно. Я наклоняю голову, словно рассматривая.
Он плюхается на кровать и прищуривается.
— Ты пытаешься породить во мне комплекс?
— Нет, ты что... — Я запускаю руку между его ног и обхватываю член рукой. Он все еще внушительных размеров, просто... — Такой мягкий.
Эмерик не сводит с меня глаз.
— Продолжай свои манипуляции, и очень скоро это изменится.
Естественно, спустя пару мгновений его плоть начинает твердеть. Это не первый член в моих руках, но, абсолютно точно, этот самый впечатляющий и пугающий своими размерами. И по иронии судьбы, именно его мне не стоит бояться.
Эмерик шлепает меня по заднице.
— Не думай, что я закончил с тобой, но прежде нам нужно подкрепиться.
Мы уминаем половину вкуснейшей пиццы Пепперони, прежде чем он нагибает меня над кухонным столом и на деле доказывает, что реально не закончил со мной.
Я лелею надежду, что этого не случится никогда.
Глава 38
ЭМЕРИК
Следующим вечером во время антракта Девятой симфонии Малера я позволяю себе расслабиться за роялем и ослабляю удушающий галстук-бабочку. На мне смокинг — один из множества в моей коллекции, сшитый на заказ и сделанный с первоклассным качеством. Но, черт подери, его цена вообще не играет никакой роли. Ткань, из которой он выполнен, подобна тискам и вызывает у меня лишь зуд и перегрев. Вся эта претенциозная мишура — попросту не мое.