Мрак. Сотня смертей
Шрифт:
То ли от страха, то ли еще по какой причине я вспомнил про совет Одо использовать окружение, и ломанулся к стене, откуда робко сочилась вода. Если правильно рассчитать время, то мумий просто смоет к чертям собачьим. Меня, конечно, тоже. Но я не огненный — высохну.
С этой мыслью я вонзил лезвие в стену. Она оказалась крепче, чем выглядела, и устояла; лишь черный ребристый камешек, похожий на уголек, отскочил и с шорохом покатился по полу. А огненные наквы приближались. Мне совсем не хотелось становиться кучкой пепла, поэтому я со всей дури застучал ногами и мечом по стене. И, слава богу, когда мумии вынырнули из тоннеля, стена наконец-то сдалась и с грохотом рухнула,
Теперь от меня ничего не зависело. Оставалось дождаться, пока поток ослабнет и отпустит меня из своих холодных и мокрых лап.
По ощущениям поток нес мое безвольное тело минут пятнадцать — все это время зачем-то пытаясь меня утопить, сводя ноги судорогами и булькая в ушах. Но лучше бы он тащил меня еще столько же времени вместо того, чтобы высадить в огромной пещере, полной монстров.
Представьте себе, что вы — зомби. Стоите себе спокойно в темноте, мычите себе что-то под нос и гоняете в голове единственную оставшуюся мысль: где бы пожрать? И к вам на блюдечке с голубой каемочкой поток воды приносит всамделишного живого человека, да еще и хорошенько промытого. Конечно, вы, будучи зомби, не поверите. Даже растеряетесь. Ведь так не бывает, обычно за жертвой приходится бегать по всему подземелью. А потом… все-таки вдохнете запах добычи, почуете ее горячую кровь, услышите, как рука грешника что-то звонко перебирает в сумке. И наконец-то кинетесь на него всем стадом!
Взывая ко всем богам на свете, я со всех ног бросился из пещеры — не оглядываясь, в темноте, хлюпая по лужам и слушая за спиной рев голодных монстров.
Проклятье! У выхода из пещеры я споткнулся и вывалился в тоннель. Спешно перевернулся с живота на спину и, едва приподнявшись, швырнул очищающий огонь во мрак — на звук топающих мертвецов.
Склянка рассыпалась ярко-желтыми семенами, которые тотчас взошли и распустились, словно огненные цветы. Сразу трое мертвецов вспыхнули и с воем заметались внутри пещеры яркими факелами, врезаясь в толпу. Один из вспыхнувших мертвецов повалился на пол, прямо под ноги безумной толпе своих собратьев, и они посыпались, словно кегли от меткого броска.
В мгновение ока перед входом в пещеру выросла огромная рычащая куча-мала. И тогда я метнул еще одну склянку с очищающим огнем. Его свирепая обжигающая магия накрыла живую гору из шевелящихся рук и ног, и меня крепко обдало жаром, словно из жерла вулкана.
Через пару минут все было кончено. Стало тихо-тихо. Прожорливый огонь поглотил тела и шум гибнущих зомби.
С мертвецов никогда ничего толкового не падало, даже эфир с них капал еле-еле. В горе пепла, оставшейся после сгоревших зомбарей, я обнаружил пару черепков, несколько костей и горсть монет. После чего вышел в тоннель и немного приободрился, заметив натянутую путеводную нить. А когда пробежался по ней взглядом, то расплылся в радостной, слегка безумной улыбке, потому что в конце тоннеля увидел Каспера, порхающего, словно огромная голубая бабочка, рядом со вторым рычагом.
Глава 22. Отдай мое сердце
Алхимик зря времени не терял. Когда я с полной сумкой барахла вернулся в лабораторию, на круглом постаменте красовалась высокая желтоватая арка, выстроенная из… черепков и костей. На вершине будущего портала мутно-красной жидкостью булькал шарообразный сосуд; справа торчал костяной рычаг.
— Кости
— Боюсь предположить, что находится в той большой склянке, — сказал я.
Игвакота поглядел на меня, как на заговорившую табуретку. Но в силу то ли очевидной природы красноватой жидкости, то ли несокрушимой убежденности в том, что я все равно не пойму, решил ничего не объяснять. И лишь спросил, принес ли наконец непутевый бродяга нужные материалы.
Я кивнул и молча выложил на стол обсидиановые ножи, темные линзы и два куска хрусталита. Привычным придирчивым взглядом красноносый алхимик обвел хлам и воскликнул:
— Замечательно!
После чего сгреб материалы. И что-то распихал по карманам своего халата, а что-то оставил в руке.
— Долго ждать? — спросил я, усаживая в старое кресло.
— Моргнуть не успеешь.
Я демонстративно моргнул, потом даже ненадолго прикрыл глаза, понимая, что Игвакота наврал, обещая достроить портал за считанные секунды. Арка все еще выглядела как арка, собранная из черепов и костей.
Алхимик так отдавался работе, что, казалось, никого и ничего не замечает; наверное, если бы сейчас его лаборатория с грохотом взлетела на воздух, ухом бы не повел.
Обсидиановые ножи Игвакота разместил на верхушке, направив лезвия вниз, линзы тьмы бросил внутрь черепов, словно монетки в копилки, а куски хрусталита затейливо укрепил у кипящей склянки.
После всех манипуляций портал стал выглядеть устрашающе, будто костяная рожа неведомого чудища с острыми, как иглы, зубами и двумя стеклянно-хрустальными глазами навыкате.
При взгляде на это чудо-сооружение из черепов, костей, ножей и темных линз сложно было представить, что оно способно безопасно кого-то перенести. О том, что находится по ту сторону оскаленного портала, даже думать не хотелось. Казалось, вся эта конструкция посреди неустанно булькающей лаборатории могла служить лишь для одной цели — для изощренных пыток, поэтому я очень надеялся, что мне не придется проходить сквозь зловещую арку, хотя в глубине души понимал, что, скорее всего, придется. Еще как придется!
— Готово! — воскликнул Игвакота и хлопнул в ладоши. — Это так волнительно!
Алхимик повернулся ко мне, очевидно, чтобы разделить радость момента, но наткнулся лишь на мое равнодушное лицо — на каменную стену, и, не обнаружив поддержки, вновь уставился на костяную арку.
Рука алхимика легла на рычаг, и я невольно вжался в кресло, подумывая над тем, чтобы и вовсе слинять из лаборатории. Однако после бесконечных скитаний, мучений и смертей не хотелось даже шевелиться. Не говоря уже о том, чтобы подскочить и куда-то убежать. Да и в конце концов именно я принес свиток, именно мои обсидиановые ножи и куски хрусталита блестели сейчас на поверхности арки. И не увидеть портал в действии — все равно что покинуть собственный день рождения в тот момент, когда тебя просят задуть свечи на праздничном торте.
Я молчал, алхимик тоже; даже крыса в клетке, казалось, затаила дыхание, ожидая развязки.
Наконец Игвакота, выдержав драматическую паузу, чтоб ему лопнуть, опустил костяной рычаг, оживляя портал, ведущий к Сердцу Пустоты.
Обсидиановые ножи с неприятным хрустом провернулись вокруг собственной оси. Черепушки, куда Игвакота бросил темные линзы, выпустили тонкие сребристо-черные струйки дыма, которые, будто побеги плюща, начали обвивать кости, быстро пробираясь к вершине арки. А жидкость внутри сосуда изменила цвет — с едко-красного на огненно-желтый.Сейчас точно бахнет, подумал я, глядя как трясется и бурлит сосуд на вершине портала.