Мрак
Шрифт:
— Я Феоктист, жрец Бога Рода, Бога Коляды, Ярило, Даждьбога и Сварога! — Теперь пафос в его голосе просто зашкаливал, аж захотелось оглядеться в поисках камер. Но, боюсь, тут вовсе не съемки идут.
— А разве не должен быть у каждого бога свой жрец? Я не специалист, конечно, но так кажется — поинтересовался я.
— Ты юн и ты дитя тварного мира тела, поэтому и не знаешь очевидного, человече. Даждьбог, Коляда, Ярило и Сварог — это все один бог, Бог Солнца нашего светлого! А Род — верховный бог, жрец любого бога является и жрецом верховного!
— Спасибо за пояснения — я кивнул. — Наверное, мне стоило бы задать вопрос, что мне даст переход в вашу
Старик задумчиво и как будто даже одобрительно смотрел на меня. На этот раз молчание затянулось, потом он подозвал Василька, что-то ему сказал, отчего я слегка напрягся, но тот принес парящую кружку и снова вышел из комнаты.
— Мне нравится на самом деле твой ответ, Кирюша — опять вернулся Феоктист к нормальной речи. — И именно такие люди нам и нужны. Мне хватает безмозглых верующих, которые ловят каждое мое слово и включают голову лишь три раза в день — для еды. Но те как меня слушают, так и других будут слушать, не задумываясь. И толку от них никакого, если к нам опять забредут мертвяки какие. Ну, от большинства, по крайней мере. А ты, я вижу, если будешь верен нашему делу, то так просто не предашь, и сам думать сможешь, и о себе, и о общине нашей. Я не требую от тебя уже завтра абсолютного разделения наших взглядов на мир и богов, ты к этому сам придешь обязательно, обещаю. Но если ты хочешь выйти отсюда своими ногами, то должен на общем вече отречься от Христа и признать нашу Веру! — в конце в его речи скрежетнуло железо.
Теперь замолчал я и думал так же долго.
— Знаете, я бы мог вам сейчас сказать, что все, согласен, а потом попытаться извернуться. Но во-первых, опять же, не люблю предавать. Во-вторых, интуиция мне подсказывает, что вы не такой уж наивный, чтобы вот взять и тут же меня освободить. Но и выйти своими ногами как-то хочется. Поэтому хотелось бы подумать. И еще, если не сложно, воды — очень уж жажда мучит.
Феоктист улыбнулся, словно получил приятный подарок.
— Я рад, что ты ответил именно так, как я и думал. Если бы ты сразу согласился, то и веры бы тебе не было никакой. Кто легко предал одного бога, тот так же легко отречется и от наших, и тем более — от общины. И я дам тебе время подумать. До вечера завтрашнего, как раз будем Вече проводить. А чтобы тебе легче думалось… — и затих, нагнетая саспенса. Интрига растягивалась и старик уже начал хмуриться, когда в комнату вернулся Василек. И вернулся он, держа в длинных щипцах раскаленную добела металлическую хреновину в виде трехпалой птичьей лапки. Что-то этот Василек мне все больше не нравится!
— А чтобы тебе легче смекалось, мы немедля одарим тебя руной Мир. Она даст тебе духовную защиту и силу, чтобы принять верное решение! — Продолжил старик. — Ставь Василек! А ты не дергайся, хуже придется, может, еще спервоначалу и не выйдет, ежели смажешь печать!
Дергаться мне было достаточно проблематично — я был растянут на крюках так, что только головой мог шевелить. Но и спокойно смотреть не хотелось. Я начал напрягать конечности, в попытке освободиться, но куда там. И я не Илья Муромец, и руки с ногами были скованы на совесть. Но все
— Ну вот, а я говорил тебе, не вертись! Кто ж ставит печать божью на кости? Мы же не изверги какие! Никонор, Игорь! — Выкрикнул жрец, и в в комнату заглянули двое сопровождавших меня от темницы. — А прихватите-ка, молодцы, гостя нашего, а то он аки змея какая вертится, работать Васильку мешает.
И эти скоты прихватили меня, окончательно лишив свободы движения. Но прижигание на груди и в самом деле было не таким болезненным, как на ребрах, и я уже собрался расслабиться, как поганый старик добавил:
— И на спине добавьте-ка ему благословений. А то ежели до вечера не надумает, то там они ему помогут — в голосе его явно слышалась насмешка и радость человека, получившего власть. Ну подожди, ублюдок, еще посмотрим, чьи в лесу шишки…
Меня сняли со стены, не очень вежливо уронили на пол лицом вниз и прижали руки-ноги, чтобы не дергался. Я глухо матерился сквозь зубы, но держали на совесть. Перед лицом возникли ножищи Василька, и спину на лопатках дважды обожгло. Отдышавшись, я прошипел сквозь зубы:
— Вы же не изверги, да, старче, чтобы на костях клейма ставить? Странная у вас вера, если к ней принуждать надо пытками.
— Какие пытки, человече? Это и не пытки вовсе! И никто тебя не принуждает совсем — по голосу слышалось, что старик улыбается. — Это мы так тебе показываем всю неправильность жития телом. Вы, нонешние, всегда полагаете, что человек — это тело, и это есть грубейшая ошибка. Человек — это душа. Ведь тело есть у каждой твари, но лишь человек соприкоснулся с богами и достиг высот. И поэтому, чем раньше ты отринешь главенство плоти, тем раньше ты придешь к истинной вере. Ибо дух должен управлять плотью, а не наоборот! А вы об этом забыли в своем тварном мире. А моя задача пред Богами — привести как можно большее количество душ к истине. А с прозрением душ, они познают и настоящее счастье жития с настоящими Богами и в ладу с окружающим миром!
После меня сопроводили назад, в такую уютную и милую темницу, где было чудесно, по причине отсутствия там кого бы то ни было. Со стороны она выглядела, как вход в уличный погреб — в детстве часто видел такие в деревне. Лишь выделялось затянутое чем-то почти непрозрачным световое окно в крышке. Вниз спускаться было чуть легче и уже вскоре я приземлился на лежанку. Потом попробовал улечься, но обожженные спина и ребра этому активно мешали, поэтому снова принял сидячее положение и задумался, пытаясь отвлечься от все усиливающейся боли в местах «благословений».
Теперь есть чуть больше данных, которые, впрочем, не сильно радуют. Все же это какая-то быстро оскотинившаяся версия староверов. Возможно, конечно, что они и раньше были такими, но контроль государства не давал им проявить свою натуру. А тут почуяли или узнали как-то, что тем же ментам не до них — и пошли творить добро на свой лад. Кот из дома — мыши в пляс, все как обычно. Такие вот падлы обычно первыми и чуют, когда вокруг начинается что-то очень нехорошее, и распоясываются, того же Мавроди вспомнить. Тот, конечно, людей не похищал и не пытал, но тоже свою веру основал. И, в любом случае, это все чуть лучше, чем если бы это были культисты как у нас в девяностых или на соседнем континенте и сейчас…