Мраморная муха
Шрифт:
Маяковского сие обстоятельство не остановило, и опасался он всего лишь того, чтобы его не сочли малодушным
На отдыхе
Надежда Мандельштам пишет "В день смерти Маяковского мы гуляли по саду с надменным и изящным грузином. В столовой собрались отдыхающие, чтобы повеселиться. По вечерам они обычно пели песни и танцевали русскую, любимую пляску Ежова. Наш спутник сказал: "Грузинские наркомы не стали бы танцевать в день смерти грузинского национального поэта".
Национальный поэт - сильно
Разговор состоялся на сухумской правительственной даче, куда во время сплошной коллективизация, пожаловала чета Мандельштамов - "с бумагой ЦК, отдыхать перед путешествием в Армению... Присутствие любого беспартийного на этой даче вызывало толки среди "своих".
Интерес Мандельштамов привлёк Ежов, тогда ещё заместитель наркома земледелия, один из главных коллективизаторов. Он тоже отдыхал после трудов праведных.
"Сухумский Ежов был скромным и довольно приятным человеком... Мы иногда просили, чтобы он нас довёз до города, и он никогда не отказывал". Ежов, по уверению Надежды Яковлевны, ещё не надел ежовых рукавиц. Коллективизацию он проводил в лайковых.
На наших глазах
Надежда Мандельштам: "На наших глазах погиб Ломинадзе. Этот человек в последние свои дни проявил настоящее доброжелательство к О.М." Ломинадзе - первый секретарь Закавказского крайкома ВКП(б). Какие важные, однако, были покровители у Мандельштама! Не забудем, что крышевал его лично товарищ Бухарин.
Примечание 1977 года: "Ломинадзе не погиб, а просто был убран из Грузии". Вот тебе и на наших глазах - так пишутся мемуары.
Дурной привкус
Не так страшен Сталин, как его малюют.
Однажды Чуковский предложил Лидии Гинзбург выбрать себе псевдоним.
– У вас никуда не годная фамилия - вас слишком много.
– Я может и взяла бы себе псевдоним, если б я не была еврейкой, - гордо ответила Л.Я.
– В еврейских псевдонимах всегда дурной привкус.
Дурной вкус хуже дурной наследственности. И вообще, катастрофа, когда дурной псевдоним передаётся нам вместе с генами.
И в продолжение темы.
Эмма Герштейн беседовала о Мандельштаме со своим другом.
"И куда он лезет?
– сокрушался друг.
– Фамилия его им не импонирует. Под величайшим секретом он посвятил меня в тайну одного известного советского писателя, которому предложили в "Новом мире" переменить свою еврейскую фамилию на русский псевдоним".
Иванова не предлагали? Всеволода или Вячеслава? Нет?
Федра
Вряд ли Мандельштам читал "Федру", считал Жирмунский. Тот экземпляр, что он ему дал, у Мандельштама пропал, и скоро его нашли на Александровском рынке.
Сусанины
Герштейн вспоминает разговор с О.М.: "Завели и бросили" -
Он ощущал себя трамвайной вишенкой скорбной поры. А Москва, разумеется, курва; так выражались польские интервенты, покидая гостеприимную столицу русского государства в 1612 году. Заманили, суки, и бросили...
Казак
Мандельштам высоко ценил творчество Павла Васильева и даже завидовал ему. Себя недооценивал "Я - Кюхельбекер, комическая фигура", - утверждал он. Добавим: и трагическая - как Кюхля.
И, тем не менее, О.М. написал на Васильева эпиграмму: "Мяукнул конь и кот заржал - казак еврею подражал". Оказалось наоборот: ода НР 1 ("Мы живём, под собою не чуя страны...") прямое (и откровенно скажем) никудышное подражание Васильеву: "Ныне, о муза, воспой Джугашвили, сукина сына. Упорство осла и хитрость лисы совместил он умело..."
Впрочем, как верно говаривал О.М., одни стихи других не отменяют.
Было время, когда Мандельштам в числе лучших поэтов называл Васильева, Ахматову, Пастернака, ну и себя, разумеется. Потом Васильева шлёпнули - за стихи, признанные антисемитскими...
А вы не знали? И не только его. У нас поэта расстрелять как два пальца обосцать (пушкинская орфография)...
Так вот, когда Васильева пустили в расход, его место занял Владимир Маяковский - по рейтингу Анны Ахматовой. Потом Маяковского сменила Цветаева... И пошло, и поехало...
Десятник
Мандельштам называл Сталина "десятником, который заставлял в Египте работать евреев". Ужасное обвинение, пострашнее культа личности. Сталину, впрочем, можно посочувствовать - тяжёлая участь.
А ведь справился...
Сравнение России с Египтом оставим без комментариев, хотя Исход был и такой же Великий, до конца не завершённый, почему так долго и не отменяли поправку Джексона-Веника.
По мне один десятник лучше толпы шестидесятников.
Серенада
Ода НР 1 кремлёвскому горцу написана в ноябре 1933 года. Комсомольцы в то время делились на меньшевиков и большевиков. Первые, разумеется, были думающие. Они презирала Сталина. Ода НР 1 была написана как песенка для них. Они, надеялся Мандельштам, будут хором распевать её на улицах.
По уверению Бориса Пастернака (со слов Герштейн) все думающие комсомольцы были соответствующей национальности. Ключевое слово, однако, в этом убеждении - комсомольцы, явление наднациональное.
Индульгенция
"Наши речи за десять шагов не слышны" - ах, как он ошибался!
А вот интересно, кто подразумевался под тонкошеими вождями? Ни одного исследования на этот счёт не проведено, а зря.
Герштейн назвала Оду НР 1 "индульгенцией на будущее".
Будущее, разумеется, ещё не наступило.