Мраморный меч

Коновалова Анастасия

Это причиняло почти физическую боль.

– Почему? – совсем тихо спросила она, ощущая сухость во рту. Как слова почти вылетели из горла с судорожным, рваным дыханием. Когда он не ответил, Герда вновь спросила, сипло, надрывно. – Почему?

– Я не могу встречаться с человеком, виновным в смерти отца, – громко ответил он, почти выкрикнул и напрягся всем телом, сжимая руки в кулаки. Его трясло от сдерживаемых эмоций. – Я не буду с убийцей и предателем!

Его слова сродни пощечине. Нож в сердце от самого дорого человека. Герда понимала, что по ее щекам уже бежали слезы, ее тоже трясло, но от внутренней боли и несправедливости. Еще хуже стало,

когда Сэм вскинул голову и посмотрел на нее с нескрываемой ненавистью. Он разочаровался в ней, возненавидел. Развернулся спиной и убежал без слов, но они были уже не нужны. Герда все поняла без них, поняла, что больше Сэм не ее. Ненавидел ее за то, что совершила Тера.

Теру в этот момент Герда ненавидела так, что перед глазами потемнело, в ушах зазвенело тонким комариным писком, а потом она обнаружила себя в доме. С занесенным над ребенком кухонным ножом. Неожиданно Айасель открыла свои голубые глаза, посмотрела на нее и улыбнулась беззубо. Сердце дрогнуло, как и нож в ее руке. Всхлипы нарастали, грудная клетка уже болела от спазмов и тяжести, которая шла словно изнутри. Ноги подкосились, и Герда упала на колени, даже не ощущая боли от соприкосновения ног с деревянным полом. Нож с лязгом выпал из ослабевшей руки, отражая плачущую раскрасневшуюся Герду, которая раскрывала рот в беззвучном крике, которая лелеяла и взращивала внутри себя ненависть к Тере, которая разрушила все.

Взращивала с особой теплотой. Подкармливала так, что ее уже трясло от злости.

Нет. Убивать ребенка она точно не будет. Нет, ни за что. Никогда. Это будет прекрасный урок, нож ей в спину. Вытерев слезы кулаками, Герда медленно встала, выдохнула прерывисто, смотря на раскрасневшуюся Айасель, которая почти ревела. Взяв ее на руки, Герда посмотрела в голубые глаза, на большие щеки и беззубую, немного неуверенную улыбку.

Не солнце больше. Адрастея. Ее маленькая месть, ее новое оружие.

***

Они похоронили Кайю. Вырыли могилу рядом с маминой и положили в нее его самые любимые вещи. Отец не плакал, как и Герда. Она равнодушно смотрела на надгробие и даже радовалась, потому что теперь ее брат оставался в памяти не как случайно умерший тихоня. У него была могила рядом с матерью. Ее маленький братик достоин большего.

На похороны пришли не многие и почти сразу же ушли, стоило засыпать могилу землей. Приглашенный священник отпел душу Кайи, неохотно и даже немного скучающе, потому что магов никто не отпевал и церковь их всегда избегала. Но священник согласился и сейчас разговаривал с Трией. Мачеха произвела на него хорошее впечатление, особенно когда она заговорила про женские монастыри и взаимодействие Папы и Мамы. Герда же к ним не прислушивалась, время от времени посматривала на корзину, в которой спала Адрастея. Ее малышка.

Улыбнувшись скупо, Герда кивнула прохожему, который выразил свое сочувствие. Это чувство ей чуждо и ощущать его в свою сторону не хотелось, как и разговаривать с другими. Она даже не посмотрела на Сэма, который с матерью тоже пришел к ним. С предателями Герда не общалась, потому что боль свежа и на глаза наворачивались слезы, стоило подумать о происходящем.

Вечером они поминали брата. Пир был большой и на улице. Стол ломился от еды и выпивки, все подходили, выпивали за успокоение Кайи, ели и приносили свои соболезнования, вспоминали какие-то смешные ситуации. Герда это не поддерживала. Точнее сидела некоторое время за столом, выслушивала слова остальных, а потом тихо ушла, потому что воспоминания давили.

Ирия

тоже вскоре ушла, помолилась и легла спать, пока Герда кормила Адрастею. Она смотрела в голубые глаза и предвкушала их маленькое приключение, в результате которого они убьют Акокантеру. Этого монстра, уничтожившего ее мир. Мачеха с отцом не знали о ее планах и это даже хорошо. Потому что они не примут ее выбор и попытаются отговорить.

Завтра уезжал священник и Герда собиралась отправиться вместе с ним. Если с Терой не справлялись рыцари красного креста, то она найдет других, более сильных людей. Если же и они не справятся, то создаст оружие сама и Адрастея стает венцом ее творения. Ее мести. Она заставит Теру пожалеть о том, что та затеяла эту игру и убила Кайю.

Морозным утром, на рассвете, Герда закутала Адрастею в одеяло и положила в корзину. Сама оделась тепло, собрала в небольшой мешок нужные вещи и посмотрела на приехавшую повозку. Чего Герда не ожидала, так это встреть родителей на кухне так рано. Как оказалось Трия кормила отца, который собирался на работу. Они оба посмотрели на нее и ребенка. Отвернулись.

– Куда ты?

– Искать того, кто поможет деревне в борьбе с монстром, – просто и без прикрас ответила Герда. Она посмотрела на недовольно поджавшего губы отца, на мачеху, которая судорожно выдохнула. Они не смотрели на нее, жизнь текла своим чередом и лишь еле заметный запах гнильцы, который появлялся стоило растопить печь, напоминал о пережитом.

– Возвращайся. Даже если на поиски тебе понадобиться не один год. Просто возвращайся, когда найдешь нужного человека.

На рассвете, накрыв Адрастею, Герда упиралась спиной в солому и смотрела на медленно уменьшающуюся Яму. Ее дом, которого уже не существовало.

20

Она проснулась, словно от толчка. Сразу же открыла глаза, со страхом осматриваясь по сторонам. Сразу же посмотрела на стены, на которых не находила копоти или других признаков разрушения. Посмотрела на заколоченное окно, потому что несколько дней назад его выбили, отчего на полу до сих пор находила мелкие осколки, застревающие между половиц или в подошве обуви. Босиком Тера больше не ходила. Доски не выбиты и, казалось, все двери и полы целы.

Прислушавшись к звукам в доме, она напряженно полулежала на старой кровати. Кроме пения птиц за окном, шелеста листвы и других звуков природы, она ничего не услышала. Но все равно не расслабилась. Встала медленно, достала из-под кровати старые ботинки какого-то охотника, который убегал из леса последний раз. Обулась, завязывая шнурки так крепко, что даже ноги запульсировали, аккуратно встала, поправляя юбку застиранного платья. Вслушиваясь в жизнь охотничьего дома, Тера медленно вышла из спальни и, всматриваясь в каждый угол или комнату, остановилась у потухшего камина. Уже черные остатки дров тихо, едва слышно потрескивали, а от окон по полу скользил еще холодный, утренний воздух.

Обойдя весь дом, Тера немного расслабилась, потому что никого не обнаружила. И новых разрушений тоже не было, а когда не обнаружила разрушений и чужих за пределами дома – расслабилась окончательно. Холодные тиски отпустили сердце, но тревога все равно оставалась, особенно когда Тера пошла в туалет и набрала воду из бочки. Только когда она закрыла дверь дома, закрываясь от мира, почувствовала себя более уверенно. Однако даже тут она больше не чувствовала себя в безопасности.

Слишком часто ее в последнее время пытались убить.