Мраморный меч
Шрифт:
Илзе неуверенно кивнул, невольно напрягся, когда Катарина счастливо улыбнулась, подобралась и стремительно подбежала к кровати, забираясь под тяжелое одеяло. Катарина лежала тихо и почти неподвижно, даже дышала через раз, отчего Илзе чувствовал себя очень неловко. Он посмотрел на догорающие свечи, которые тухли медленно, но неотвратимо и в конце концов потухли. Воцарилась темнота, пустота, прерываемая судорожным дыханием Катарины. Илзе уже дремал, когда почувствовал чужое прикосновение.
Тело напряглось, что сразу почувствовала и Катарина.
– Все хорошо, – зашептала Катарина и прижалась так близко, что Илзе даже задохнулся. Обычно молодые девушки такое себе не позволяли. Катарина тихо хихикнула. – Твое сердце так стучит.
Илзе не понимал, как себя правильно вести в подобной ситуации. Он никогда прежде не оказывался в постели с человеком просто так. Никогда не лежал к кому-то так близко без движения и дальнейших действий, потому что обычно его уже трогали, потому что обычно он уже гладил в ответ, поклонялся чужому телу и доставлял удовольствие. Это правильно. Так было всегда, так его учил Господин. Поэтому Илзе не совсем понимал, что от него ждала Катарина, не знал точно, как ему себя вести.
Казалось, в напряжении они лежали долго. Так долго, что уже поднялась луна и на двери он увидел еле заметную серебряную полоску света. Илзе дышал через раз, ощущал напряжение, как время от времени мышцы сводило судорогой от неподвижности позы. Прислушивался к дыханию Катарины и понимал, что она уже спала. Или делала вид, что спала. Слишком близко, тепло, влажно и очень странно, до нервной дрожи странно. Потому что Илзе до сих пор чувствовал страх и непонимание. Несколько раз он тянулся рукой к ее теплому, еще детскому телу, но отдергивался, поджимал руку и вновь думал. Так много думал, что болела голова.
Страх вспыхнул в теле ледяным пламенем и тут же погас, оседая слабостью в коленях. Сердце сбилось с ритма, когда чужая рука сдвинулась, погладила и скользнула под его руку, обнимая крепко. Илзе хотелось списать это на сонливость, однако Катарина ненавязчиво гладила кончиками пальцев его спину, отчего по телу распространялись мурашки.
– Ты напряжен, – сонно буркнула она и длинно выдохнула. Поцеловала влажно в шею и потерлась носом о кожу. – Что случилось? Не пугай меня, любимый.
– Прости, – шепотом попросил прощения он и прикусил щеку изнутри. Почему она проснулась? Неужели он так громко думал? Разбудил? Илзе чувствовал вину, небольшой стыд за свои чувства и нерешительность.
Поборов сомнения, он вскинул руку и аккуратно положил ее на чужой бок. Замер, следя за реакцией Катарины. Та вновь выдохнула длинно, потерлась носом о его шею, но ничего не сказала. Илзе более решительно накрыл бок раскрытой ладонью, ощущая жар молодого тела через сорочку, скользнул ладонью дальше, гладил спину. Катарина в его руках ощущалась совсем крохотной, хотя была ненамного младше него самого.
От его действий Катарина тихо застонала и прижалась ближе, поцеловала его пылко. Теперь все
***
Илзе по-прежнему чувствовал себя странно. Очень странно, непривычно. Словно вокруг происходило что-то, а он этого не видел. Потому что Катарина его от всего ограждала. Она всегда находилась рядом, особенно после той ночи, обнималась, прижималась, улыбалась счастливо и одевалась еще краше. Как все те женщины на балах, которые надеялись выйти замуж за Господина. Илзе видел много, как и знал то, что некоторые все же попадали в постель Господина, но надолго там не задерживались. Ему казалось, что тот просто не создан для счастливого брака и детей.
Спустя время он получил ответ и на другой свой вопрос. Если на первом этаже жила в основном прислуга, на втором этаже жила Катарина с няней, которая часто выходила с ней в сад. Илзе их видел через окно, несколько раз даже слышал приглушенные разговоры, где старая женщина укоряла подопечную за легкомыслие. С ней Илзе согласен, потому что Катарина действительно поступила неосмотрительно, спасая и впуская его в дом. Заложником становиться ему не хотелось, а хранить от Господина тайну его чудесного спасения становилось все сложнее.
С няней у них не очень хорошие отношения, та смотрела презрительно и не разговаривала, а в ответ Илзе игнорировал ее. Потому что не понимал, как себя правильно вести, стоило ли говорить или их взаимоотношения должны быть такими. Поэтому Илзе общался с Катариной, виделся с прислугой, которые смотрели на него по-другому, не как на хозяев, а как на равного. Настораживало и то, что по слухам особняк младшей сестры Господина располагался неподалеку от берега моря, а этот стоял рядом с фруктовым садом.
Илзе чаще всего сидел в саду, на траве, неподалеку от кустов роз и рассматривал картинки в книгах. Их было очень мало и по ним он не понимал, о чем говорилось в книге, но читать он не умел, потому что Господину умные не нужны. Поэтому он не читал, почти никогда не держал в руках книги, но знал и ухаживал за своей внешностью, умел доставлять удовольствие, хранить чужие секреты и разговаривать.
Катарина читала часто, иногда пропадала на занятиях, после чего приходила к нему и обнимала. Целовала. Становилось неловко от ее неприкрытого счастья. Ему все еще нравилась маленькая Катарина, но тогда она казалась полезной и правильной, сейчас от ее присутствия внутри разливался холод и какая-то беспомощность.
– Я так устала.
Она прижалась и положила голову ему на плечо. Выдохнула довольно, когда Илзе обнял, погладив кончиком пальцев ее бок. Вновь корсет. Интересно, у нее ничего не болело? Потому что Илзе много раз слышал, как женщины жаловались на боль в ребрах и тяжесть дыхания. Катарина слишком молода для этого, по мнению Илзе. Но он ничего не говорил, лишь поддавался, улыбался и был рядом, когда это от него требовалось.
– Все будет хорошо, – все же ответил Илзе, коротко целуя ее в висок.