Мститель
Шрифт:
Через час он добрался до суринамского берега. Матрас он проколол и утопил. Уже в лучах недавно вставшего солнца заляпанный грязью человек, весь в пиявках и укусах москитов, вышел на ведущую в Парбо дорогу. Он прошел по ней восемь километров, а потом благодушный торговец, доставлявший в столицу арбузы, подсадил его в машину и провез оставшиеся до города восемьдесят километров.
Как ни любезны были люди, работавшие в отеле, глаза у них наверняка полезли бы на лоб, если бы они увидели своего англичанина в подобном состоянии. Поэтому он переоделся в снятом им сарайчике и избавился от пиявок, прижигая их зажигалкой. После чего вернулся
Тем временем Кевин Макбрайд вновь прилетел в Сан-Мартин – на реактивном самолете Фирмы. Ожидавшая в аэропорту машина доставила Макбрайда в расположенную в пригороде штаб-квартиру полковника Морено.
Толстый полковник припас для гостя бутылку виски.
– Рановато, – сказал Макбрайд. – Чем можете порадовать, полковник?
– Небольшой экспозицией. Пойдемте покажу.
Рядом с его кабинетом находился зал совещаний, и в зале этом устроили жутковатую выставку. Длинный, стоявший в центре стол покрывала белая ткань, а по четырем столикам у стен были разложены разнообразные предметы. Для начала Морено подошел к первому из столиков.
– Наш друг мистер Уотсон пытался удрать прямиком через джунгли. И загнал свой джип в лощину, выбраться из которой не смог. Вот часть того, что он там бросил.
На столе номер один лежали прочная одежда, сапоги, противомоскитная сеть, репеллент и таблетки для очистки воды. На столе номер два – палатка, фонарь и разного рода туалетные принадлежности.
– Похоже, мистер Уотсон намеревался какое-то время укрываться в джунглях, – сказал полковник. – Вероятно, он думал устроить засаду по дороге на Эль-Пунто. Однако тот, кто ему нужен, почти никогда этой дорогой не пользуется, а если и проезжает по ней, то в бронированном лимузине. Убийцей мистер Уотсон был не самым толковым. К тому же, бросая снаряжение, он бросил также и вот это. Видимо, счел ее слишком тяжелой.
На столе номер три лежали винтовка “Ремингтон 30-60” с оптическим прицелом и коробка патронов.
– Ну-с, – продолжал толстяк, – в этом месте он бросил машину и большую часть снаряжения. Дальше пошел пешком, по-видимому направляясь к реке. Однако он не был приспособлен к прогулкам в джунглях. Почему я так думаю? Мы так и не нашли компаса. Триста метров, и он потерял направление. Когда мы его обнаружили, вокруг было разбросано вот это.
На столе номер четыре были разложены: пустая банка из-под воды, тропический шлем, мачете и фонарик. А кроме того – солдатские башмаки, обрывки камуфляжных штанов и рубашки и ремень, на котором висел нож, так и оставшийся в ножнах.
– Это было на нем, когда он умер, – сказал Морено. – Запаниковав, он бросил то, что следовало взять с собой, – винтовку. Она позволила бы ему хотя бы защищаться, когда подошел конец.
– То есть ваши люди настигли его и застрелили?
Полковник Морено с видом уязвленной невинности поднял перед собой руки:
– Мы? Застрелили? Безоружного человека? Разумеется, нет. Нам он был нужен живым. Нет-нет. Он погиб той же ночью. Человеку, не знающему джунглей, не следует в них соваться. Взгляните.
И полковник театральным жестом сорвал белую ткань со стола в центре комнаты. Ткань покрывала привезенные из джунглей кости – ноги были все еще в сапогах, на костях кое-где сохранились обрывки ткани. Мертвец, вернее то, что от него осталось, был обглодан дочиста.
– Суть
– Довольно, – согласился Макбрайд.
Вернувшись с ним в кабинет, полковник предъявил Макбрайду вещицы помельче. Стальные часы с гравированными инициалами МУ, обручальное кольцо и американский паспорт на имя Медверса Уотсона. Человек из ЦРУ вынужден был согласиться с тем, что больше никто и никогда Медверса Уотсона не увидит.
– Можно я позвоню начальству в Вашингтон? – спросил он.
– Прошу вас, – ответил полковник Морено. – Оставляю вас наедине с телефоном.
Макбрайд извлек из кейса ноутбук, подключил к нему сотовый телефон и подождал, пока Деверо выйдет на связь. После чего пересказал начальнику суть увиденного.
– Возвращайтесь, – сказал Деверо. – Все игрушки, включая винтовку, Морено может оставить себе. А вот паспорт мне нужен. Ах да, и еще кое-что.
Макбрайд выслушал Деверо.
– Как? – переспросил он.
– Именно так, Кевин. Давайте. И побыстрее.
Макбрайд объявил Морено о полученном им приказе.
Полковник пожал плечами:
– Как вам будет угодно. Хоть все забирайте.
– Мне было сказано, что хватит и одной.
Макбрайд вернулся в Вашингтон 29 августа. В тот же день Генри Нэш зашел в консульство Сан-Мартина в Парамарибо и попросил выдать ему въездную визу. Кроме самого консула, в этом учреждении других сотрудников не числилось. А консул знал, что несколько дней назад был поднят изрядный шум из-за преступника, пытавшегося пробраться к нему на родину. Однако преступник этот был уже мертв. И консул выдал визу.
Наступил сентябрь. Третьего числа Деверо получил наконец ответ на первый из двух вопросов.
– Это, вероятно, лучшая подделка, с какой только нам приходилось иметь дело, – сказал сотрудник паспортного отдела Государственного департамента. – Насколько нам известно, человека по имени Медверс Уотсон не существует. И паспорт с таким номером никогда не выдавался.
Правда, не было еще ответа из патолого-анатомической лаборатории в Бетезде, где у Деверо имелись полезные связи.
На следующий день, четвертого, Генри Нэш с чемоданом летней одежды и британским паспортом, в котором была проставлена виза Сан-Мартина, въехал, сидя за рулем скромной арендованной малолитражки, на борт парома, ходящего через реку Коммини.
За две недели в тропиках он как следует загорел. Светлые волосы, над которыми помудрил в Парамарибо парикмахер, были теперь темно-коричневыми, почти черными.
Пограничный пост на сан-мартинском берегу уже погрузился в обычное сонное состояние – солдаты и люди из тайной полиции убыли. Мститель нагнулся, протянул в окошко будки свой паспорт и стал ждать, обмахиваясь газетой.