Мстительные духи
Шрифт:
Глава 31
Гуан
— Я хотел у тебя кое-что спросить, — сказал он.
Янмей взглянула на старого бандита. Он хмурился, глядя на улицу перед собой. Близился вечер, они пополняли припасы: новая одежда, еда, бумага, чернила. Харуто не было видно, но Гуан решил, что это не было странным. Оммедзи часто уходил сам, когда ему нужно было поговорить с его шинигами. Кира убежала вперед, ее потрясали город и его жители, магазины и храмы. Все восторгало ее. Это было чистое удивление ребенка, что-то, чего ее лишили.
— Говори, — сказала Янмей, пока они шли. Утро было приятным, хотя воздух был холодным, и она ощущала себя спокойнее, чем когда-либо после Хэйвы.
— Ты преподавала в академии, — сказал Гуан, — вместе с Тяном. Ты хорошо его знала?
— Достаточно хорошо, — сказала Янмей. Они дружили. Они во многом не соглашались, но между ними было взаимное уважение.
Гуан снова забурчал.
— Каким он был? Я, кхм… не знал его. Он не говорил со мной. Я видел его в последний раз пятнадцать лет назад, и мы поссорились. Ему хватило ума уйти, пока один из нас не сделал то, что нельзя было обратить.
Кира остановилась впереди и смотрела на мастерскую кузнеца. Молоток гремел, звон наковальни разносился по улице. Несколько прохожих взглянули на Киру, как на дурочку, и Янмей хотела увести ее подальше от них.
— Ты должен понять, Гуан, — сказала Янмей. — Для детей бандитов жизнь тяжела. Много… горя. Нас многое заставили увидеть. Многое заставляли делать.
— Я его не заставлял ничего делать, — быстро сказал Гуан. — Я держал его в стороне. Это было не как у тебя и Пылающего Кулака. И твоего брата. Я не удерживал его.
Янмей дала ему говорить. Она давно поняла, что спорить с оправданиями не было толку. Ее молчание показывало, чем они были.
— Он знал, каким ты был, и что ты делал? — спросила она, когда он закончил.
Гуан кивнул.
— Тогда ты сделал его сообщником, как если бы дал ему меч и сказал убивать, — она знала, что это звучало жестоко. Но это было правдой. Она знала это лучше всех. — Он был твоим сыном, любил тебя. Я это знаю. Порой он жалел об этом, но он любил тебя. Мы, дети бандитов, придумывали оправдания для своих родителей в юности. Приходилось, иначе мы не знали, как существовать. Они — наши родители, они должны любить нас, а мы — их. Так что мы придумывали оправдания тому, что они делали. Мы оправдывали их, хотя они не соответствовали этому. Даже
Янмей поняла, что Гуан плакал. Старый бандит вытирал глаза, пока шел.
Кира впереди металась от одной стороны улицы к другой, нюхала запах жареной рыбы у ресторана. Она юркнула в здание, через пару мгновений вышла с рыбой на палочке. Янмей услышала крик из ресторана, поспешила вмешаться. Ушла пара льен, больше, чем стоила кушиагэ, и извинения, и повар согласился не звать стражу. Кира не понимала, что сделала что-то плохо. Такое произошло не впервые. Она не раз попадала в беду в Хэйве, когда брала то, что ей не принадлежало. Пришлось долго объяснять ей, что вещи принадлежали людям, и их было неправильно забирать. Мораль ей всегда тяжело давалась.
— Я снова это сделала, да? — сказала Кира, когда Янмей заплатила за рыбу. — Прости. Я не хотела. Я знаю, что это неправильно. Я забыла. Прости, — она расстроилась, уже забыла простую радость от еды. Янмей не нравилось лишать ее этого.
— Он был хорошим, — сказала Янмей, когда они пошли дальше. — Я о Тяне, — она поняла, что не ответила на вопрос Гуана, зато укорила его из-за прошлого. Она не хотела его ранить. Это ее отец причинил ей всю боль. Но он был мертв уже пятнадцать лет, и она только передавала свою печаль Гуану. — Он любил учить детей. Особенно истории. Думаю, у него было немного духа поэта.
— Ха! — сказал Гуан. — Так я не зря рассказывал ему истории. Я всегда думал, что ему было скучно, потому он засыпал.
— Он… — Янмей сделала паузу, задумавшись, причинит ли вопрос больше боли, но она хотела знать. — Он вернулся ёкаем?
Гуан кивнул.
— Харуто сказал, что общая боль и гнев всех учеников и учителей, убитых в Хэйве, собрались в Тяне. Это вернуло его, но это был не он. Или это был он, но он потерялся в боли и горе. Это его исказило… — он покачал головой.
— Я не удивлена, что это был он, — сказала Янмей, они прошли к магазину, где продавали бумагу. — Он любил школу и детей. Конечно, он стал центром их горя. Думаю, он забрал бы все сам, если бы выбирал, чтобы не страдали другие.
Гуан кивнул. Они остановились у магазина, и он сказал:
— Харуто вмешался. Он убьет онрё, который убил Тяна, и даст моему сыну покой, какого он заслуживает. Он это сделает, — и он прошел в магазин.
Кира ждала снаружи с Янмей. Она доела кушиагэ, стояла близко. Она обвила Янмей руками, пока они ждали.
— Прости.
Янмей потрепала ее волосы.
— Рыба хотя бы была вкусной? — спросила она.
Кира улыбнулась.
— Она была немного соленой.
— Вряд ли стоила два льен?
Кира фыркнула.
— Двух не стоила. Наверное, даже не стоила извинений. Он должен был заплатить мне за то, что я ее съела.
Янмей рассмеялась с ней.
Дальше по улице мужчина вышел на дорогу, махал чему-то кулаком. Янмей увидела, как собачка бросалась между ног людей, вопя, дико мотая головой, нюхая воздух.
— Может, ты не единственный вор на улицах Кодачи сегодня, — сказала Янмей.
Кира покачала головой и отошла от магазина бумаги.
— Это Шики! — она замахала руками, позвала маленького духа, хоть и привлекала внимание.