Мудрость эксперимента
Шрифт:
Регенерацию я всё же дал Илье — нужно приводить его в порядок. Да и, танку возможность быстрее исцеляться от ран тоже нужна, чего уж. В итоге, сцена была диковатая: сидит компашка молодёжи, кушает. Все грязные, одетые, как ролевики-недоучки, при оружие. Улыбаются, болтают — я рядом парень корчится, будто в припадке. И тонко-тонко пищит.
Неделю назад я, увидев такое, подумал бы про сектантов. Сейчас это уже постепенно превращалось в самую обычную рутину. Все мы эти припадки пережили, и ничего. За силу Система спрашивает строго,
Так что — грех жаловаться.
Пока наши девушки дружной и до зубов вооружённой толпой пошли в кусты припудрить носики, я достал из рюкзака монаду и занялся усилением системного ножа.
Просто приложил их друг к другу под полными любопытства взглядами парней — и ничего не вышло.
Ладно, я уже понял — Система не работает, как простой алгоритм, где ты прожимаешь скилл — и всё активируется, как в игрушке. Хочешь взглянуть на мир глазами своего питомца — погладь его, загляни в глаза, реально ПОЧУВСТВУЙ с ним единение — и тогда навык сработает.
Значит, и тут что-то подобное.
В монаде — энергия. При том, энергия души, пусть и полностью очищенной от следов былой личности. Значит…
Я закрыл глаза, задышал мерно, спокойно, освобождая голову от лишних мыслей. И попытался настроиться на тёплую сферу в руке, ощутить энергию в ней.
Вдох.
Выдох.
Вдох…
Пальцы начало покалывать, словно от слабеньких разрядов тока. Прямо как при получении опыта. И я действительно почувствовал в ладони сферу тёплой энергии.
Приложил её к ножу — и она впиталась. Мгновенно, как фантик от конфеты, втянутый в трубу пылесоса. А нож в руке вдруг мощно так завибрировал, будто кнопочный телефон времён моей юности.
Я распахнул глаза и увидел, как расплываются от вибрации контуры ножа. Он будто поплыл, стремительно меняя форму. Оп! — и рукоять стала эргономичнее, появились выемки под пальцы. Оп! — чуть увеличилась гарда, удлинился клинок.
Оп! — и вибрация прекратилась.
Всё, я сделал своё системное оружие личным, никто теперь не сможет качаться с его помощью, кроме меня. Это, впрочем, вторично. И даже улучшение свойств тоже, пусть оно и не может не радовать. Главное же — биополе. И вопрос, как им пользоваться, конечно же.
— Жалко, черепушек зомбячьих нет, чтобы проверить, — буркнул рядом Олег. — Он ведь острее теперь, да? Я на лезвие смотрю, и прям плохеет.
Да, бывает это пугающее чувство, когда смотришь на предмет и всем своим существом понимаешь — он очень острый. Это какой-то безусловный рефлекс, сидящий в каждом человеке.
Он же заставляет замереть, оказавшись на большой высоте — как замирали наши предки-обезьяны на деревьях. Он же не даёт схватиться за что-то по настоящему горячее, сунуть руку в кипяток. Он же наполняет необъяснимой жутью, когда вглядываешься в тёмную воду и не видишь дна.
Так что, да — лезвие было чертовски острым. Подносить к нему палец, во всяком случае, вообще не хотелось.
Но
— Не отвлекайте.
Я с удивлением понял вдруг, что покалывающее электричеством тепло монады не исчезло. Ослабло, да — но переместилось в нож. Я закрыл глаза — и продолжил ощущать его, будто всё ещё видел. Перебросил из руки в руку, и это странное чувство не пропало даже во время короткого полёта.
Я точно понимал, где рукоять, где остриё, за что можно хвататься, а за что нельзя…
Офигеть.
Интересно, на каком расстоянии это чувство ещё сохраняется? Я смогу выследить людей, которым подкину в вещи свой нож, к примеру? Или убегающую дичь, в которую брошу нож?
Ладно, продолжаю.
Снова вдох, выдох. Снова выбрасываю нафиг из головы всё постороннее. Нож — часть меня. И я хочу спрятать его, поглотить.
Мой нож — это не оружие. Не инструмент. Не продолжение моих рук.
Мой нож — это я.
Как недавно монада всосалась в клинок — мгновенно и бесследно, — так и клинок сейчас будто бы всосался в мою руку. И я буквально ощущал его рядом каким-то доселе неведомым шестым чувством.
Пожелал — и он снова появился в руке. Без отката, и хвала Системе за это. Ограничений по времени нет.
Следующие минут пять я экспериментировал, обсуждая процесс с ребятами. Девушки вернулись, очнулся Илья (я выдал ему для восстановления две эски выносливости), а я всё тестил новые возможности.
Спрятать нож я мог, только касаясь его телом. Зато — любой частью и даже сквозь одежду и броню. Призвать так же мог куда угодно — хоть в руку, хоть на ногу, хоть на живот. Нож послушно появлялся.
Ложился в ладонь обычным хватом и обратным, появлялся так, чтобы я мог схватить его за лезвие. Послушно, будто он и вправду стал частью меня.
Я попробовал призывать его, создавая импульс. Ну, чтобы нож выстреливал вперёд, будто с силой брошенный. Целью выбрал берёзку неподалёку. Жаль только, ничего не вышло, читерскую пушку я не получил.
Тогда я начал прятать нож в момент удара — но он, появляясь обратно, импульс не сохранял.
Я смог втянуть нож в биополе, пока он был воткнут в землю. Зато, когда дал его Олегу, а сам взялся за клинок — ничего не вышло. Видимо, чужое биополе в такой ситуации нейтрализует моё собственное.
Проверил теорию.
Приложил правую ладонь тыльной стороной к плечу Олега, призвал нож — и снова ничего не получилось. Не разрывая контакт, попробовал вернуть нож из биополя в левую руку — и вот это уже получилось.
Интересно…
— Ребят, вы понимаете, что это значит? Сама концепция обыска теперь теряет смысл. Любой человек ВСЕГДА — условно вооружён и опасен. Даже голый и связанный. Если нет способностей для проверки чужого биополя, с незнакомцами себя в безопасности чувствовать нельзя. Пока мы в лесу, это не важно. Но уже сейчас мотайте это на ус.