Мудрость и величие. Часть 3

Алаис

Во избежание еще каких-нибудь непредвиденных разрушений, я отлетаю от стеллажа и зависаю рядом с одним из столов, снова слушая скрип створок и неразборчивое бормотание бывшего подселенца.

– Нашел.

Альд подлетает ко мне и осторожно опускает на столешницу небольшую шкатулку из серого материала – сходу даже не понять, то ли из дерева, то ли из камня.

– Странно, что она стояла там, – бормочет лич, склонившись над своей находкой. – Хотя, мог и я оставить, учитывая спешку…

Не зная, что отвечать – и нужно ли вообще –

я просто наблюдаю за действиями бывшего подселенца, борясь с любопытством и желанием спросить о содержимом этой шкатулки. Широкая и плоская, она отдаленно напоминает подарок Милеха – коробочку с Последней Милостью, но та была чуть поменьше и потоньше. Альд же тем временем плавно проводит пальцами по боковым граням шкатулки, осторожно выстукивая какой-то сложный ритм, а затем с тихим щелчком откидывает крышку.

Я придвигаюсь поближе, чтобы увидеть содержимое. Внутри, утопая в черной бархатистой ткани, лежат зеленые камни. Альд проводит рукой и над ними.

– Отлично, – удовлетворенно заявляет он. – И как это Коаттан до них не добрался…

– А мог? Он вообще знал про это… – не сумев сходу коротко назвать это подпространство, я неожиданно нахожу для него определение, – убежище?

– Знал. Но я позаботился о том, чтобы он не нашел способ сюда попасть. А раз при всем своем упорстве Коаттан так этого и не сделал, – в голосе Альда отчетливо слышны самодовольные нотки, – значит, мои старания оказались не напрасны.

До меня же наконец доходит запоздалая и теперь кажущаяся очевидной мысль.

– Так это… твое убежище? В смысле, только твое?

– Я создавал его для себя, верно. Хотя уверен, Суртаз тоже мог наведываться. Точнее, почти уверен, что он сюда приходил, – задумчиво говорит лич. – Я не ожидал, что эти чары продержатся так долго, хоть и надеялся на это, если честно.

Чуть помолчав, он добавляет:

– Похоже, пока стоит дом, это подпространство тоже будет существовать. Ведь к нему привязан вход и, опосредованно, энергетическая подпитка. Так что это место будет существовать, по крайней мере, до тех пор, пока не надоест Суртазу.

– А это должно ему надоесть?

– Я неточно выразился… Подпространство, наложенные на дом чары и кое-какая другая магия тянет из него энергию. Изначально я не видел смысла в создании… всего этого, – Альд небрежным жестом обводит окружающую нас обстановку. – Но в определенный момент Суртаз… так сказать, выразил заинтересованность в том, чтобы часть его энергии постоянно расходовалась на какие-то нужды.

– Зачем?

– Тогда шли ожесточенные бои, – тихо отвечает бывший подселенец. – Много боли и смертей. Я так понимаю, из-за избытка энергии, с которым сам он не мог справиться… или не хотел.

Альд снова отлетает к шкафу. Я же склоняюсь над шкатулкой и рассматриваю камни. Насыщенный зеленый цвет, ромбовидная огранка, один – довольно крупный самоцвет, длиной с фалангу моего мизинца, слева и справа от него – по одному

такому же, но поменьше. Дальше – еще пара чуть меньшего размера. И еще четыре совсем маленьких камешка, как если бы вытянутый ромб попытались вырезать из маленькой горошинки. Камни выложены кругом – от самого крупного впереди до мелких в противоположной стороне. И тут я понимаю, что эти самоцветы похожи на камни, которые мне запомнились во внутреннем убежище! В черепе Альда.

Неужели это действительно они? Отличный повод спросить, зачем ему эти камешки на самом деле.

– Это же камни, которые были у тебя в черепе?

– Да, – ответ бывшего подселенца едва слышен за металлическим звоном.

– А для чего они нужны?

– Это энергонакопители.

Мда, предвкушение какой-то великой тайны, связанной с этими камнями, оказалось куда интереснее правды о них. Зато с чистой совестью можно было похвалить себя за догадливость: вывод о том, что Альду эти самоцветы нужны не только для красоты, оказался верным.

– Если бы я их не снял перед тем, как… сбежать, – при этих словах лич даже прекращает шуршать и позвякивать чем-то в шкафу, – как знать, может, Коаттану и не удалось бы меня победить.

– А зачем ты их тогда снял?

– Слишком примечательные. Это очень редкие, а сейчас, наверное, вообще уникальные артефакты.

Альд возвращается к столу, держа в одной руке – сверток с каким-то позвякивающим содержимым, а в другой – небольшую склянку из темного стекла.

– И мне очень не хотелось, чтобы в случае неудачи они достались Коаттану, – саркастически добавляет он, осторожно опуская свою ношу на столешницу.

– Если они такие примечательные, ты мог бы их снять и просто забрать с собой. А потом, когда понадобится, вставить их и…

О да, очень удобно быть верхом рассудительности, когда прошло почти восемьсот лет.

– В мое время эти камни были настолько редкими, что знающие люди спокойно могли бы разыскать меня по слепку их ауры, – Альд качает головой, а затем добавляет с неожиданной нежностью. – Они из Сердца Мира.

– Я… – меня охватывает подзабытое ощущение неловкости, – понятия не имею, что это значит.

– Хм… – бывший подселенец кажется озадаченным. – Ты вообще знаешь, что такое энергонакопительные кристаллы?

– Ну… Это очень дорогие артефакты, которые могут накапливать, отдавать и восстанавливать заряд.

– И откуда эти артефакты берутся?

Все, что я могу ответить на этот вопрос – пожать плечами. Учитывая то, что до появления в моем теле подселенца я и видела-то такие кристаллы от силы пару раз. В руки же мне их, по понятным причинам, никто не давал.

– Кристаллы – это обработанные камни, – знакомым менторским тоном заявляет Альд. – Их находили в определенных местах, в земле. И в зависимости от месторождения, внешний вид и свойства камней немного отличались. Какие-то были получше, какие-то – похуже…