Мудрость воина. Сборник медитативных притч
Шрифт:
Надоело тут неуязвимому мастеру Цзи Ши Би Цзина упрашивать, пошел он в этот вечер к мастеру Ли Цзы один. Шел когда, то думал:
«Вот есть правые конфуцианцы, левые конфуцианцы, средние конфуцианцы, прочие конфуцианцы, какие же все же лучше? Да, думает, пожалуй, те, которых сегодня утром Би Цзин приводил, лучше. Словом, хорошие конфуцианцы – спокойные конфуцианцы».
72
У неуязвимого мастера Цзи Ши было совершенно недуальное сознание, говоря языком простым, он был в нирване. А у Би Цзина сознание было дуальным вследствие того, что он в нирвану не попадал из-за своей омраченности, а, возможно, и с кармой своей
– О, – говорит, – слон-то большой.
А издалека увидит, так сразу говорит:
– Слон-то, оказывается, хоть и большой, но издалека маленький. Правильно он, конечно, говорил, но все равно у него сознание дуальное было.
Неуязвимый же мастер Цзи Ши в силу своей недуальности сознания и нирванического состояния души (что, впрочем, одно и то же, но не для Би Цзина), постоянно Би Цзину на его дуальность сознания намекал. Встретит порой Би Цзина и подмигивает ему. А Би Цзин думает:
«Что это неуязвимый мастер Цзи Ши фривольничает, может, прическа у меня не в порядке, а, может, на штанах дырка протерлась?» Ну, одним словом, дуалистично мыслит. А неуязвимый мастер Цзи Ши, кроме как на эту дуалистичность сознания Би Цзина, ни на что больше не намекал.
А подмигивал просто из-за xopoшего расположения духа.
Однажды неуязвимый мастер Цзи Ши подумал: Отчего же все-таки у Би Цзина сознание такое несовершенное?» И говорит поэтому:
– Би Цзин, что это у тебя с сознанием твоим незадача творится? Омраченный ты какой-то, видимо, прожил ты мало на этой земле, видимо, в прошлых жизнях, когда я уже в человека переродился, ты все еще травку пощипывал, а, может, даже и нектар собирал, жужжал, так сказать, беззаботно над полем и горя не знал.
– Не понимаю что-то, – говорит Би Цзин обиженно.
– Ясное дело, что не понимаешь. Это потому, Би Цзин, что ты только на 50 процентов Би Цзин, а на 50 процентов ты еще жужжишь.
– Почему это я жужжу? – спрашивает Би Цзин. – Вовсе я не жужжу.
И вдруг зажужжал и улетел. А неуязвимый мастер Цзи Ши мухобойку взял и за ним вдогонку. Так и бегут. Би Цзин летит, жужжит и бегством спасается. А неуязвимый мастер Цзи Ши с мухобойкой его преследует. Догнал, ясное дело. Би Цзин маленький, а неуязвимый мастер Цзи Ши большой да еще с мухобойкой. И – бац!!! – прихлопнул Би Цзина.
Тут Би Цзин и проснулся. Холодный пот струится. Дуальное сознание мысли с толку сбивает. «Господи, прости, помилуй», – взмолился Би Цзин.
И надо же такому случиться, Великий Будда в столь поздний час не спал и молитву Би Цзиновскую услышал. Подозвал парочку ангелов и говорит:
– Помочь бы надо человеку.
Ну те спросонья не поняли сразу, что к чему. И так наобум ассурам говорят:
– Помогите там человеку, Великий Будда приказал.
Ну, ассуры тоже ведь не железные. Как поняли, так и помогли.
Наутро неуязвимый мастер Цзи Ши Би Цзина встречает и подмигивает ему. А Би Цзин руки расправил, зажужжал и убежал, думал, что летит. Ошибался, конечно. Неуязвимый мастер Цзи Ши удивился и подумал:
«Что это с Би Цзином?»
Так и не догадался, только рукой махнул и в гости к мастеру Ли Цзы пошел.
73
Би Цзин был человеком бережливым. Он денег и всего остального старался поднакапливать. Ну, то есть, купит, допустим, дыню на базаре: «Вот сейчас я ее съем. И только откусить соберется, как вдруг мысль приходит: «Да, а что же потом будет? Ну, зимой, к примеру?»
Поэтому Би Цзин дыню всю не ел, а только половину, а то и вообще дольку одну. А все остальное
И вот еще пример такой убедительный, который доказывает, что Би Цзин бережливым был.
Шел как-то раз Би Цзин с базара и дыню нес. А про себя радовался: «Вот у меня какая дыня большая, желтая. Вот сейчас приду домой и съем половину. Нет, пожалуй, съем большую половину, а остальное, как водится, на зиму засушу. И буду зимой сладкой дыней наслаждаться. И будет она у меня во рту таять. Так приятно. А вот неуязвимый мастер Цзи Ши (надо отметить) дыней наслаждаться не будет. Потому что он расточительный. И дыню всегда сразу съедает один или вдвоем с мастером Ли Цзы. Следовательно, недальновидно поступает. Значит, зимой он будет лапу сосать. Вот так вот. Ха-ха!» Настроение от таких благодушных мыслей у Би Цзина заметно повысилось.
Так он все лето дыней и запасался. Бывало, приятель какой к Би Цзину зайдет, смотрит, полдыни на столе лежит, он так, как бы ненароком, Би Цзину и намекает, мол, жарко, пить хочется. Или если хороший приятель, то он так Би Цзину и говорит, мол, дыню давай. А Би Цзин сдержанно отвечает: «Ну, знаете, батенька, это на зиму». А хорошим приятелям говорит: «Ну знаете, батенька, так ведь свои полдыни надо иметь». И носом так оскорбленно посапывает.
Все люди в округе знали о бережливости Би Цзина. Будда на небе тоже знал. Неуязвимый мастер Цзи Ши тоже знал. Но в отличие от людей и Будды он эту Би Цзиновскую черту подчеркивал постоянно. Не так, чтобы явно, что ж он хам что ли невоспитанный какой. Нет, он аккуратно подчеркивал, чтобы Би Цзина не обидеть в лучших-то чертах души, если можно так выразиться. Ну, то есть, как только увидит неуязвимый мастер Цзи Ши, что Би Цзин полдыни несет, так меч из ножен достает или ножик, на худой конец, смотрит так с уважением и говорит Би Цзину почтительно:
– Вот жарко сегодня, и вчера жарко было.
Би Цзин полдыни или всю (когда как) неуязвимому мастеру Цзи Ши и отдает.
Спасибо, конечно, Би Цзину. Но так ведь не всегда его неуязвимый мастер Цзи Ши встречал. Поэтому запасы у Би Цзина постоянно пополнялись.
Осень тем временем пришла, потом зима. Явились однажды в село бандиты, поймали неуязвимого мастера Цзи Ши и спрашивают:
– Или мы тебя убьем, или говори, где Би Цзин дыни сушеные прячет.
Так бы, конечно, неуязвимый мастер Цзи Ши ничего бандитам не сказал, что ж он трус что ли. Но какая ж дыня сушеная человеческой жизни стоит? Поэтому неуязвимый мастер Цзи Ши и говорит, скрепя сердце, но с мужеством во взгляде:
– В подвале у Би Цзина дыни и хранятся.
Пошли бандиты к Би Цзиню и отобрали у него все сушеные дыни.
Би Цзин горя такого не смог перенести. Исход был летальным, как потом историки отмечали. А один поэт даже сказал о Би Цзине, что если у человека на душе черту какую доминирующую убрать, то это все равно, что от сердца вену какую отрезать. А один историк даже вопросом задался, был ли виновен косвенно неуязвимый мастер Цзи Ши в преждевременной кончине Би Цзина? Будда, как узнал на небе про это, так и историка того к себе на небо пригласил, мол, нечего кости мастерам мыть. Сам-то ведь Будда знал, что неуязвимый мастер Цзи Ши рассказал все про дыню Би-Цзиновскую бандитам, скрепя сердце, а не с радостью и не потому, что бережливость Би Цзина не любил. А потому, что дыню сушеную из Би-Цзиновского подвала неуязвимому мастеру Цзи Ши жалко было. Би Цзина-то она Би-Цзина, да только меч-то у неуязвимого мастера Цзи Ши хоть летом, хоть зимой всегда наготове был. И дыня сушеная тоже. Поэтому неизвестно еще, кому больше той зимой повезло. Би Цзину, вечная ему память, или неуязвимому мастеру Цзи Ши без дыни сушеной.