Муха и сверкающий рыцарь (Муха – внучка резидента)
Шрифт:
Дед заглянул ей в лицо и снова нагнулся над ситом с размокшей бумажкой.
— К примеру, одна страна делает новый истребитель-бомбардировщик, — начал он, орудуя ножом и вилкой. — Для него придумывают новые двигатели, новое оружие, новые легкие сплавы и даже особую краску. Тратят миллиарды долларов, пробуют, ошибаются и начинают сначала. И вот чудо-самолет готов. Вражеские зенитчики глазом не успеют моргнуть, как он вынырнет из-за горизонта и выпустит по ним ракету. Военные счастливы. Теперь авиация их страны будет самой сильной в
Гоняя вилкой в воде лоскутки бумаги, Дед складывал их один к другому на дне сита. Получалась не карта, а напечатанные слова:
«…лагодаря сравнительно небольшим размерам Ч.м. и его замкнутости климат во многом обусловлен влиянием окружающих пространств суши. Его континентальность проявляется в зна…»
Это учебник или энциклопедия, — заметил Дед. — Представляю, какая здесь карта!
Ты про самолет недорассказал, — напомнила Маша.
А что самолет? На него в России есть зенитная ракета. Она с ним разделается, как повар с картошкой. А все потому, что, когда самолет еще строился, наши конструкторы узнали его технические секреты. У них было время сделать против него ракету. Вот этим и занимались я и мои товарищи: добывали секреты и передавали в Москву.
Поддев ножом пласт бумаги, Дед перевернул его в воде, как страничку книжки. Действительно, на развороте оказалась карта с кусочком побережья от Новороссийска до Сочи. Ни Укрополь, ни остров Черная Скала не были обозначены на ней из-за своей малости. Самосвалов нарисовал их сам и поставил рядом с островом жирный крест.
Дед вытащил сито из таза. Вода стекла, карта и обрывки текста остались на сетке.
Высушить и выбросить, — заключил Дед. — Где только ваш Самосвал на милиционера учился? В кулинарном техникуме?
А что? — спросила Маша, хотя уже все поняла.
А то, что крестик тут занимает два квадратных километра, если не больше. По этой карте ничего не найдешь. А Самосвал ее ученым собрался показывать. Стыдно!
Ты дураком-то его не считай, — вступилась за милиционера Маша. — Какая была карта, на такой он и поставил крестик. А на море он сразу найдет нужное место. Ведь он здесь всю жизнь прожил и всю жизнь ловит рыбу.
При чем тут рыба? — не понял Дед.
Так она сейчас ловится на глубине, а через час уйдет на подводную гряду. На дне ведь, как на суше: и ямы, и горы. Самосвал все под водой знает, как будто пешком обошел.
Ну и молодец, что знает, — вздохнул Дед. — Только нам его карта не поможет. Без Самосвалова никто не найдет этого рыцаря.
А как ты собирался его искать? — спросила Маша. — У нас все равно нет подводной лодки.
Взяли бы напрокат акваланг.
Маша смолчала. Дед посмотрел на нее и догадался по глазам:
Я что-нибудь не то сказал?
Дед, у нас на весь город ни одного акваланга.
На нет и суда нет, — быстро отказался от своей затеи Дед.
Маша заметила, что он прячет глаза. Совсем как Петька, когда задумывает
ГЛАВА VIII
А БЫЛ ЛИ ДЕДУШКА?
Пришел Петька. Рабочие с тарного спасли его лодку и отнесли в сарай. Надо было ее починить, пока не вернулся Петькин папа. Заделать пробоину в пластиковой лодке нетрудно: ее просто заклеивают стеклотканью. Но Петьке нужна была вторая пара рук, чтобы ровно наложить заплату.
Дед смотрел телевизор. Повторяли новости с огородником Триантафилиди.
— Не скучай, скоро маму покажут, — сказала Деду Маша, помыла ему персиков и ушла с Петькой.
День еще не кончился, а в Укрополе уже случилось больше интересного, чем за весь год. Из-за этого Маша почти забыла, что Дед говорил про Петьку: «Он в тебя влюблен!» А сейчас вспомнила, потому что Петька вдруг стал мямлить и розоветь безо всякой причины.
Ма-аш, — тянул он овечьим голосом и норовил зять ее под руку.
Что? — Маша отходила на шаг.
— Да так… А я знаю про этого Триантафилиди. Он в Макарихин дом вселяется. По просьбе укропольского правительства.
— У нас мэрия, а не правительство.
Маш, да какая разница! Главное, теперь помидоров наедимся! — Петька глядел в сторону, а его рука кралась о воздуху, норовя сунуться Маше под локоть.
А то ты помидоров не ел! — отвечала Маша, приглядывая за рукой.
Петька замечал ее взгляд и прятал руку за спину.
— Таких, как у Триантафилиди, никто не ел, — шептал он, опустив глаза, как будто выдавал какую-то личнуютайну. — А он обещал весь Укрополь засадить гигантскими помидорами. Только ему нужен большой участок для опытов.
Разговор тут неважен, девочки, вы же понимаете. Петька мог бы говорить хоть о жизни на Марсе. Главное — как он при этом краснел, потел и блеял. Прав был Дед: бесшабашный «укропольский егерь» влюбился.
Можно, — указала Маша и загадала: если Петька возьмет ее под руку, то, так и быть, пускай подержится. А если опять будет мямлить…
— Что можно? — спросил Петька.
— Уже ничего, — отрезала она. — Не обижайся, но ты еще маленький.
— Я знаю, девочки нахалов любят! — вспыхнул Петька.
— Девушки любят уверенных. Сейчас ты стесняешься взять меня под руку. Потом застесняешься: вдруг старухи увидят, как ты взял меня под руку. А если нас дразнить начнут? Ведь ты бросишь меня!
Не брошу, — буркнул Петька, но под руку ее так и не взял. Видно, чувствовал, что Маша права: маленький он еще. Макропод.
Они чинили лодку, и Петька опять называл ее не Машей, а Незнамовой и даже Незнайкой, как в школе, да еще и покрикивал. Было обидно. Если мужчины забывают про свою любовь из-за всяких пустяков, то, может, любви вообще нет? Или это Петька такой? Должны же быть другие мальчишки, которые любят навсегда, а не до ремонта лодки или футбола по телеку!