Муха на стекле

Попов Олег

– Вы – бунтовщики! – твёрдо и спокойно отвечали им соратники из-за стены сомкнутых щитов. – Убийство нашего господина – страшный грех. Всех вас ждёт суровое наказание от короля и проклятие церкви!

– Глупцы! – с горечью и досадой восклицали им с другой стороны, еле сдерживая напор. – Этот предатель приказал нам отступать без боя, бросив Священный крест и отдав вас самих на растерзание ведьме. Мы казнили труса… И торопились на выручку к братьям!

Латники в растерянности смолкли… И даже опустили свои мечи вниз. Впрочем, замешательство штурмовиков продолжалось недолго.

– Мы

защищаем Христовых воинов, сражающихся с армией ведьмы силою Божьих молитв и Священного креста, – уже не столь уверенно прозвучали голоса из-за щитов. – И никто не помешает монахам в их духовной битве, пока она не окончена!

– Ну, это другое дело! – одобрительно загудели бунтовщики. – Пусть сражаются… Это правильно! Мы и не собирались никому мешать. Недоразумение вышло…

Монахи, приободрившись от таких слов и немного успокоившись, продолжили свои заунывные песнопения, обратившись теперь исключительно в нашу сторону. Слова молитвы подхватили и многие воины в толпе, опустившись в пыль на колени и осеняя себя крёстными знамениями… А какой-то коренастый арбалетчик с испещрённым оспой лицом, воскликнул, обращаясь к стрелкам, с энтузиазмом потрясая своим оружием:

– Братья! Нечего смотреть со стороны, как другие сражаются! Поможем Христову воинству, чем можем в их святом деле… Целься в ведьму и её приспешников!

Я только охнул от такого неожиданного поворота событий… Схватил в охапку Алину и бросился кубарем с вершины завала вниз, под защиту толстых стволов и веток. А вокруг уже свистели стрелы и арбалетные болты… Здесь, на трёхметровой высоте, на виду у всех, мы с девушкой представляли лёгкие мишени для опытных стрелков. Непростительное ротозейство с моей стороны!

Как я не старался действовать максимально быстро, одна из стрел всё-таки меня настигла… Калённый, стальной наконечник вошёл в спину, прямо в верхнюю часть левой лопатки. И пробил незащищённое тело… Сверху вниз, насквозь.

Алина, округлившимися от ужаса, глазами смотрела на торчащее у меня спереди, из-под ключицы, окровавленное остриё… На алое, увеличивавшееся прямо на глазах, пятно на тунике. Девушка готова была вот-вот разреветься…

Я же не чувствовал в горячке никакой боли. Только ощутил, как внезапно онемела, повиснув безжизненной плетью, левая рука… Мы с девушкой спрятались за баррикадой, прильнув к узкому просвету между упавшими стволами и продолжая следить за ситуацией.

– Ну вот, – с досадой процедил я. – Как это всё глупо и не вовремя! Воин из меня теперь никудышный. Левая рука совсем не слушается… Надо валить из этого сна, пока не поздно! Я ещё тут покомандую немного своим спрайтом… Покуда этот отряд головорезов под моим контролем – опасаться нечего! Они на тропе, как пробка в бутылке – всю армию держат. Солдаты с дороги в непролазную чащу с нечистой силой самостоятельно сунуться не рискнут… А ты – давай, просыпайся! Возвращайся в первый наш сон, и жди меня в подземелье замка. Я постараюсь тут долго не задерживаться…

– Одна?! А как же ты? – дрожащим голосом произнесла Алина. – Вон, у тебя из спины стрела торчит… Ужас! И спереди её тоже видно… Кровищи-то сколько!

Больно?

– В реале, наверное, было бы больней. Ты мне зубы тут не заговаривай… Давай, вали отсюда!

– Я тебя в таком состоянии не брошу, – заупрямилась Алина. – Вместе сюда пришли, вместе – и возвращаться будем… Как положено, держась за руки. А вдруг тебя одного в иное время, или место выбросит?

– Да пойми ты, мне своего спрайта сейчас никак нельзя оставлять без присмотра! Если я перестану его контролировать – он тут же бросит штурмовиков в атаку на баррикаду. А следом и вся армия на нас обрушится лавиной… Мне и так с трудом удаётся удерживать на месте этих головорезов, болтая с тобой! Извини, но одновременно вернуться в первый сон у нас, видимо, не получится… Уходи!

– Хорошо, – подозрительно легко согласилась девушка. – Не будем спорить… Только тогда сначала ты возвращайся в первый сон. А я займусь этим великаном со шрамом. И не строй из себя героя! Ты же сейчас кровью истечёшь…

– О, господи! – застонал я. – Мотай отсюда! Я точно истеку кровью, пока ты упираешься… Или этот спрайт успеет отдать приказ на штурм. В то время, когда мы его будем передавать друг другу… И вот тогда остановить толпу никому не подчиняющихся воинов – точно уже не получится!

Я даже боюсь представить, что может грозить нам в таком случае… Учти – ни меня, ни тебя в плен брать не будут! Они военачальника своего не пощадили… А что произойдёт, если мы сейчас погибнем?! И где придём в себя, если вообще проснёмся? Я не знаю… Это ведь двойной сон!

Может быть, я зря паникую и всё обойдётся… Нас, в целости и сохранности, после смерти здесь, сразу выбросит в первый сон, или даже в реальность… А может – не обойдётся! И мы с тобой окажемся поутру в коме – ты в своём Подмосковье, а я – в Моздоке. Два овоща, застрявшие ночью между сном и явью.

А может случиться, что наши сердца и мозги вообще не выдержат, и откажут во сне… Хочешь поэкспериментировать?

– Ладно, ладно! – перебила меня девушка. – Не волнуйся ты так! Всё… Я ухожу. Буду ждать тебя в подземелье замка, как и договаривались… Пока ты не вернёшься!

Алина вытерла кулачком слёзы и закрыла глаза… Целую минуту, а может быть, и больше, она сидела на траве молча, неподвижно обхватив руками голые коленки и уперев светловолосый затылок в ствол поваленного дерева. Ничего не происходило. В такой экстремальной ситуации расслабиться, переключить своё сознание на красивые картинки-образы старого замка было непросто… Я понимал это и терпеливо ждал, продолжая следить за своим спрайтом.

Долгий, эмоциональный монолог отнял у меня много сил… Я подумал с равнодушной отрешённостью – интересно, а получится ли сбежать самому из средневекового сна в таком состоянии? А вдруг ничего не получится? Что тогда меня ждёт? Кровищи-то из раны и правда натекло на земле уже целая лужа… В реальности я находился бы сейчас на грани обморока. Или – уже за гранью… А во сне – ничего, держусь пока. И продолжающая кровоточить рана почти не беспокоит… Только вот сидеть на земле неудобно – торчащая из спины стрела не давала откинуться на упавший ствол.