Муха на стекле
Шрифт:
К счастью, у меня хватило ума вовремя понять, что лучше на публике не демонстрировать свой вокал и умение владеть инструментом. То, что доставляет удовольствие тебе, не всегда бывает приятно окружающим… А попеть и побренчать иногда – ну очень уж хотелось! Даже осознавая, что это занятие – совсем не моё.
В такие моменты я закрывался один в своей комнате, и "отрывался" по полной… До хрипоты в горле, до ужасного расстройства струн на бедном инструменте.
Мой репертуар со временем претерпел большие изменения. От блатных песен я отказался. Завёл себе специальную толстую тетрадь, в которую записывал понравившиеся стихи Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого, Виктора Цоя, с подстрочными
Правда, родные почему-то, заслышав первые куплеты в моём исполнении, срочно спешили покинуть нашу квартиру, деликатно стараясь никак не комментировать душераздирающие звуки, доносившиеся из-за закрытой двери. Мама с бабушкой, обычно, убегали за продуктами по магазинам, а дед (когда ещё был жив!), на пару с отцом, тут же спускались во двор сразиться в шахматы с соседями…
Постепенно, эти музыкальные приступы случались со мной всё реже и реже. А ещё через несколько лет одиноких песнопений в закрытом помещении, гитара вообще была забыта. Снимался инструмент с гвоздя на стене теперь крайне редко, незаметно превратившись в безмолвный и пыльный элемент декора моей комнаты… Зато неожиданно, вот, пригодился в хозяйстве гитарный кофр! Очень удобный оказался футляр для переноски меча в городе. Почти по размеру клинка… Ну, не таскать же мне бастард на поясе по моздокским улицам!
Городок у нас был небольшой и тихий. Достаточно озеленённый, хотя и раскинулся в степи. Его название – Моздок – удивляло многих приезжих своим необычным звучанием… Хотя в переводе с кабардинского языка, это слово обозначало простой топоним – "дремучий лес".
С высоты птичьего полёта архитектурная застройка нашего города напоминала своей формой большую подкову, лежащую на левом берегу Терека. А внутри неё шумел листвой обширный, зелёный массив с небольшим озером в центре…
Знаменитая бурная река, воспетая ещё классиками русской литературы, здесь, на степном просторе, являлась уже не такой буйной и своенравной. Поблизости не имелось ни гор, ни тесных ущелий…
Наш Терек был широкий, относительно глубокий и спокойный. Можно даже сказать – величавый… Хотя во время сезонных разливов, бешенный кавказский нрав реки проявлялся в полной мере, испытывая людей и постройки на прочность.
Равнинный Терек был окаймлён в зелёное лесное платье, по обеим своим берегам, на протяжении десятков километров… А в пределах нашего города участок некогда дикой чащи глубоко вклинился в жилую застройку.
Много лет назад, местные власти облагородили, как могли, лесные кущи, окружённые с трёх сторон домами… И дали зелёному массиву гордое название "Парк Победы". Проложили, со временем, асфальтированные дорожки между деревьями, установили освещение и лавочки… Так центр города превратился постепенно в благоустроенную зону отдыха. Вот сюда-то я и спешил ранним утром, нацепив на плечи свой рюкзак, и сжимая в руке гитарный кофр с тяжёлым бастардом внутри.
Расстояния у нас в городке относительно небольшие, провинциальные… И минут через пятнадцать-двадцать энергичной ходьбы, я был уже на месте, в самом центре тенистого парка.
С давних пор, через эти кущи протекал один из узких рукавов Терека… Когда местные власти задумали сделать благоустроенную зону отдыха для горожан, в самом центре Моздока, – эту заваленную ветками и мусором лесную протоку почистили, углубили и расширили. А получившемуся водоёму придали красивую, овальную форму…
Потом, с помощью экскаваторов и бульдозеров, засыпали узкие перемычки, связывавшие это ответвление реки с главным руслом. Оборудовали на пологом берегу искусственный песчаный пляж с тремя железными грибками и парой тесных кабинок для переодевания… И в самом сердце парка появилось небольшое
А ещё через несколько лет, на той стороне водоёма, где был искусственный пляж, вырос аккуратный домик из белого кирпича. Он стал одновременно и спасательной станцией, и медпунктом, и местом проката пяти вёсельных лодок… И даже опорным пунктом полиции, следившей отныне за порядком в парке.
А вот на противоположном берегу озера песчаного пляжа не было. Здесь деревья почти вплотную подступали к самой воде… С этой стороны, к озеру выходила лишь небольшая поляна. На ней сейчас, под сенью листвы, уже чуть тронутой осенней желтизной, стояла одинокая бревенчатая избушка… С красивым, резным крыльцом, фигурными ставнями и коньком в форме лебедя наверху. Это и был штаб клуба исторической реконструкции "Дружина". Место наших тренировок…
Маленькую бревенчатую избушку, городская администрация возвела на собственные средства и подарила неформальному молодёжному объединению, когда окончательно решила взять Вадика Королькова и его ребят под свою опеку. Штаб состоял из двух комнат – крохотной оружейной, где за железной решёткой хранилась пара тупых мечей, несколько копий и луков со стрелами… И основной, представлявшей из себя просторный кабинет руководителя "Дружины".
Избушка служила местом совещаний. Как у настоящих рыцарей, здесь находился массивный круглый стол, и с десяток деревянных стульев с высокими, резными спинками, похожие на средневековые троны. За ним собирались самые опытные воины клуба, когда Вадиму необходимо было проконсультироваться с соратниками… Так называемый – "Совет "Дружины".
Я в число избранных рыцарей этого "Круглого стола", увы, не входил… Моего авторитета и воинского мастерства было пока маловато, чтобы иметь право голоса в руководстве клуба.
На эту поляну я приходил три раза в неделю, на протяжении вот уже многих месяцев… Вообще-то, и в остальные дни народу здесь хватало. Вадик находился на твёрдом окладе и обязан был высиживать положенные часы в своей избушке. В свободное от тренировок время, он, то демонстрировал приводимым с городских школ детям технику стрельбы из лука, то обучал подростков искусству выживания в лесу, то рассказывал им всякие байки из далёкого прошлого…
В своём красочном одеянии древнерусского витязя и благодаря подвешенному языку, Корольков пользовался бешенной популярностью, как у мальчишек, так и у тайно вздыхавших по нему девочек. А ещё он угощал школьников чаем из сбора лесных трав. Вадик лично готовил душистый напиток каждый день в закопчённом, медном котле на костре и уверял всех, что это очень древний рецепт.
Длиннополая рубаха с вышивкой, плетённая кольчуга поверх, чудные сапоги с остроконечными, чуть загнутыми кверху носками и кривой меч на поясе давно стали для Королькова, чем-то вроде повседневной спецодежды. Вадим играл роль этакого массовика – затейника для молодёжи, часто шатающейся без дела по парку и не знающей, куда выплеснуть накопившуюся энергию.
Чудаковатого здоровяка с мечём шпана уважала, слушала его трёп открыв рот… И охотно попивала "фирменный" травяной чай у костра, когда Корольков угощал. Но главным делом для моего одноклассника оставалась, конечно же, "Дружина…"
За прошедший год, я успел познакомиться и даже подружиться со многими реконструкторами клуба. На наши тренировки приходили десятки крепких парней… Но только человек пятнадцать из них составляли настоящее ядро «Дружины».
Зато какие это были ребята! Опытные реконструкторы, начинавшие когда-то вместе с Корольковым, и прекрасно владеющие многими видами старинного оружия… Спортивные парни, фанатично увлечённые античной и средневековой историей.