Мундиаль
Шрифт:
Глава 5
Германия. Штутгарт. 13 июня 2006 года.
Ну, вот, наконец-то и я стал полноценным участником Великого праздника футбола. Ещё бы выйти на поле, и тогда моей радости вообще предела не было бы. Направляясь к скамейке запасных, я ещё раз оглядел двухъярусные трибуны немецкого стадиона. Посмотрел в сторону ложи, где располагалась российская делегация сборной. Увидел машущую шарфом Лену, помахал ей рукой, и в этот момент рядом с ней появился десантник. М-да… Быстро же бегает Владимир Геннадьевич.
На стадионе от зрителей волнами исходила радость. Ведь каждый присутствующий здесь зритель был уверен в победе своей команды. И вся эта праздничная
— Обалдеть, Саня. Если честно, у меня аж мурашки по всему телу. А что будет со мной, когда я выйду на поле?
— Выйдешь, Дюша. Обязательно выйдешь. Нам нужно многое показать нашим соперникам. Да будут они все биты! Только так и не иначе! Мы выйдем на поле и будем их рвать.
— По-любому, братан! — отозвался друг и в этот момент раздался свисток румынского арбитра.
Всё, мы стартовали на Мундиале! И тут послышался рёв болельщиков. Я наивно полагал, что сборная Франции в нынешнем её состоянии с ходу примется «утюжить» мою команду, но, к собственному удивлению, я ошибся. Да, французы смотрелись несколько агрессивнее, чуточку острее, мячом владели больше. Однако, о чётко очерченном территориальном преимуществе речи пока не было. Хотя, уже прошло около пяти минут. Молодцы наши ребята! Коленки у них не дрогнули. Сейчас привыкните к сопернику и начнёте показывать свои зубки. И только я этак размечтался, как Зинедин Зидан, Андрюхин «друг», пасует направо Вильторду, который обыгрывает Жиркова и делает навес на дальнюю штангу. Анри, освободившись от опеки Игнашевича и зависнув на мгновение в воздухе, дотягивается до мяча, но с трудом пробивает головой по воротам. Мяч проходит в метре от левой стойки. Сёмин сразу же подорвался со скамейки и под оглушительный рёв болельщиков попытался докричаться до своих игроков.
После такого острого момента игра немного успокоилась. Как я понял, французы такими наскоками попытаются расшатать нашу оборону, но у них пока мало, что получилось. Прошло уже десять минут первого тайма. Мои партнёры попытались создать опасный момент у ворот Бартеза. Динияр взял инициативу на себя, обыграл одного соперника, прошёл по правому флангу и сделал навес на центр штрафной линии. Мяч принял Сычёв и без помех пробил по воротам. Но, толи разволновался Димка, толи мяч неудачно лёг на ногу — «шарик» пролетел выше ворот, как фанера над Парижем. Сычёв от досады даже руками развёл! А вратарь французов издевательски рассмеялся. Стадион же взорвался таким негодованием, что, как бы изображения Сычёва сегодня жечь не начали. Не повезло ему с реализацией, бывает.
Сёмин опять подскочил к бровке и под шум стадиона попытался высказать претензии Сычёву.
— Блядь, что было спешить! — возвращаясь к скамейке, рычит от досады главный тренер. — Прими нормально мяч, да пробей. Вот, куда? Куда ты бьёшь? Ведь, сто раз говорили! — и зло сплёвывает на землю.
— Палыч, спокойней. Пока всё нормально, — успокаивает Долматов.
Но уже в следующей атаке Зидан закручивает мяч на нашу дальнюю штангу, где Акинфеев на мгновение опережает Галласа и выбивает мяч кулаком на угловой. Следует навес с угла поля. Виейра выигрывает борьбу и, находясь в неплохой позиции для удара, головой наносит резкий удар по воротам. Но мяч ударился о газон и, на наше счастье, пролетел немного выше перекладины. Игорь Акинфеев начал эмоционально размахивать руками и высказывать партнёрам свои чувства. Скорее всего, цензурные слова там только предлоги и союзы. Огребли от Игорёхи чуть ли не все игроки команды. Ну, что сказать, облажались мои партнёры
Сёмин не выдержал и убежал к самой бровке. Чуть на поле не вышел. От постоянного крика его лицо налилось кровью и даже руки начали нервно подрагивать. М-да… Ему сейчас бы перекурить, душу успокоить, но нельзя. Регламент проведения футбольных матчей чемпионата такого не предусматривает. А зря. Я представил, как Юрий Палыч сидит на табуретке и курит одну за другой сигарету, а вокруг горы окурков. И мне стало смешно. Дюша увидел мою улыбку, удивился, так что пришлось и с ним делиться своими фантазиями. Через минуту мы дружно смеялись. Я тут же поймал недовольный взгляд Игнатьева. Поэтому, от греха подальше, пришлось мгновенно угомониться. А то, видимо, тренер решил, что мы, валенсийцы, тут над огрехами своих партнёров смеёмся.
А в это время, наши пытались активно использовать фланги, раз за разом запуская скоростных «крайков» Билялетдинова и Аршавин, чтобы получить от них толковый навес или прострел на форвардов. Однако, французы все эти попытки пресекали на корню. Жирков с фланга сместился в центр и от души с тридцати метров приложился по мячу, который полетел прямо в руки Бартеза. Но даже за эту неудачную попытку Юра удостаивается аплодисментов от российских болельщиков. Если аплодировать больше некому и нечему, то пусть ему хотя бы за смелость достанутся. Ведь теоретически мог в ворота и попасть. Мой друг только открыл и закрыл рот. Видимо, хотел какую-то «гадость» сказать.
На двадцать второй минуте Зидан пасом на ход вывел Анри один на один с Акинфеевым. Но француз довольно неудачно обработал мяч и сделал прострел вдоль вратарской. К мячу банально никто не успел и Вася Березуцкий, не видя, что творится за спиной, от греха подальше, выбил его в аут. Я вздохнул. Проваливается наша оборона. Если и дальше будем так играть, то «лягушатники» в скором времени нам точно «закинут» гол в ворота. К Сёмину у бровки уже и Долматов подошёл. Понимают мужики, что это не есть хорошо. Видать, вместе веселей «думу думать».
Спустя пять минут, метрах в тридцати от ворот Бартеза, на Смертине сфолил Вийера. К мячу подошёл Алдонин и «набросил» в штрафную. Французы слаженно принялись оформлять искусственный офсайд, однако, на дальней штанге, как на грех, откровенно «заснул» Макелеле. В результате чего, получился выход Аршавина и Лёши Березуцкого на одинокого Бартеза. Сперва мяч, после удара «Шавы», угодил в правую штангу, а затем, младший Березуцкий с четырех метров пробил по отскочившему мячу выше ворот. После чего Лёша схватился руками за голову. Эх, братец, да как так можно-то! Стопроцентный голевой момент был! Забей сейчас наш защитник, и игра пошла бы совсем по другому сценарию.
— Пиз…ц! То есть, обалдеть… — пробормотал Дюша, хватаясь за бутылку воды, запить стресс. — Саня, я не могу на это смотреть без слёз.
Я лишь вздохнул.
— Радуйся, что мы в числе запасных, а то так же, как и парни, позорились бы сейчас перед своими болельщиками.
А вот Юрий Павлович, в отличие от Дюхи, в матах себя не сдерживал. Потом подошёл к скамейке, взял бутылку с водой и, отпив почти половину содержимого, хряснул бутылкой об землю. А после ещё и пнул от всей души. Эх, хорошо полетела! В перерыве наш главный тренер, наверняка, первым делом выкурит взатяг пару-тройку сигарет, ну, а потом пойдёт учить «детей» играть в футбол. Что удивительно, Александр Генрихович всё это время внешне был спокоен. Он сидел, закинув нога на ногу. Только вот его брови были сведены к переносице, на скулах играли желваки, а губы так плотно сжаты, что даже побелели слегка. Он изредка бросал на меня весьма выразительные взгляды, а я в ответ лишь слегка улыбался, давая ему понять: «А что я могу сделать? Вы сами меня в запасных заявили, поэтому, чего расстраиваться?».