Мундиаль
Шрифт:
Включил настольную лампу для лучшего света и кликнул на веб-камеру.
— Ого, краше в гроб кладут! — я даже присвистнул от своего вида на экране. Надо будет потом на память себя пофоткать. Буду на эти снимки смотреть и, может даже, смеяться.
У меня опухли веки, щёки, губы, уши, появился двойной подбородок. Как будто под кожу подсоединили насос и накачали меня водой. Хотя, именно для этой записи, чем страшнее, тем лучше. Поэтому смело кликаю на микрофон и начинаю запись:
— Здравствуйте, с вами Саша Граф. Не пугайтесь, у меня был отёк Квинке, предположительно на папайю. Нахожусь я сейчас
Я уложился в две минуты. Отдельно поблагодарил медицинский штаб и Дюху. Пояснил, что чувствую себя великолепно, готов к «труду и обороне», только страшный, как атомная война. Клац, лети запись к Саше Романову. Голову на отрыв даю, уже через полчаса, а то и раньше она пойдёт в эфир на «Первом канале».
Пока был доступ к интернету, решил узнать поподробнее об этой чёртовой папайе. Оказывается, этот фрукт очень полезен. Помогает в лечении язвы двенадцатиперстной кишки, изжоги, колитов, бронхиальной астмы, болезней печени, улучшает пищеварение. Папайю также рекомендуют людям, страдающим диабетом, сок тропического плода способствует нормализации сахара. М-да… Это всё хорошо, но не в моём случае.
На одном из сайтов нашёл «весёлую» информацию о папайе. На Кубе и в некоторых других странах Латинской Америки слово «papaya» на сленге означает женские половые органы. И кубинцы, чтобы не попасть впросак, при покупке фрукта на рынке, в магазине или при заказе в общепите, называют плод папайи — «fruta bomba». После прочитанного мне стало смешно. Получается, что в моём случае теперь можно смело говорить: «Мне мог наступить полный пиз…ц».
Отложив в сторону лаптоп, я взял телефон и набрал Лену.
— Алло, это я… — начал было я.
— Ой, Сашенька, — перебила меня Анна Петровна. — Как ты там, родной? По телевизору в новостях только что показали, что тебя в больницу повезли. Дочка сейчас вещи собирает, места себе не находит, к тебе лететь собирается. Я уже и такси вызвала. Лена, беги сюда, Сашенька звонит.
Вот же дела! Эти журналисты везде без мыла пролезут! Видимо, бригада прикомандированных к команде журналистов сняли на камеру, когда меня на носилках к вертолёту везли, и тут же отослали по своим каналам.
— Анна Петровна, не волнуйтесь, — как можно увереннее сказал я. — У меня была аллергическая реакция, предположительно на папайю. Это такой фрукт из Южной Америки. Ребята купили, угостили меня. Дышать не мог, лицо всё опухло. Но медики на базе всё сделали правильно. В местную больницу меня доставили вертолётом. Тут и на ночь останусь, а завтра уже выпишут. Вроде, ещё пробу на аллергию утром будут делать. Поэтому, не волнуйтесь, у меня всё хорошо, — не давая ей вставить и слово, отчитался я.
— Ой-ой-ой, — расплакалась женщина. — Как же так, Сашенька? Я вот Леночке всегда говорю, не покупай ты эту заморскую гадость. Нужно есть только свои… Ой, Лена…
— Сашамиленькийчтостобой? Ясейчасктебесобираюсь… — затараторила она в ответ, словно из пулемёта.
Я, как мог, успокоил свою жену. Взял с неё слово, что она прилетит в Германию, как мы и договаривались, только перед игрой с французами. Пообещал ей соблюдать диету и обходить
Когда отложил в сторону телефон, то, проведя пальцами по лбу, с удивлением обнаружил бисеринки пота. А ведь ещё предстоял разговор с мамой! Да и Андрею не мешало бы позвонить, а то накрутит ещё себя с этой папайей. И с упоминанием это фрукта мне опять стало смешно.
Глава 4
Австрия. Линдабрюн; Германия. Бад-Бертрих, Штутгарт. 7 — 13 июня 2006 года.
Вадим Артурович вернулся с пятилитровой бутылкой воды, принял душ, разобрал кресло-кровать и постелил постель. А я наконец задал вопрос, который мучил меня уже пару часов.
— Вадим Артурович, а когда меня на тренировки выпустят?
— Саша, — устало ответил он, — одно скажу: твой случай беспрецедентен. Это ЧП такого масштаба, что я даже не знаю. С таким у нас ещё никто не сталкивался. Теперь столько объяснительных придётся писать… Эх… А насчёт тебя… Я бы лично отправил тебя ближайшим рейсом домой. Но… сам понимаешь, я здесь ничего не решаю. Думаю, что даже слово Гришанова сейчас веса иметь не будет, в твоём случае всё будет решать Москва.
А я молча перевёл его слова: «Придёшь в себя, да выйдешь на поле». И чем же наша федерация спорта отличается от клуба «Валенсия»? Сколько я наслушался о проклятых испанских капиталистах, заставивших меня выйти на финал УЕФА с температурой под сорок. А сами туда же — погонят на поле после отёка Квинке. Все они одним миром мазаны. Дюха был прав. Игроки для них всего лишь «мясо», им нужен только РЕЗУЛЬТАТ.
Мы с интересом посмотрели новости «BBC», поболтали о непорядочности немцев, коррупции в ФИФА, да легли спать. Рано утром мне провели аллергопробы. Медработник, под присмотром двух врачей, нарисовала маркером круги на моих предплечьях, капнула какую-то жидкость из разных пробирок и царапнула в каждой капле иголкой. Я попросил разрешения снять это всё на веб-камеру и мне дали добро. Вадим Артурович тоже не возражал, видимо в Росспорте против моих видео ничего не имели против. Уже через тридцать секунд одна проба дала положительный результат — место царапины сильно покраснело и раздуло, как после укуса осы. Андрей Викентьевич оказался прав. Отёк Квинке мне дала Дюхина папайя. Чувствую, это видео побьёт все «топы» по просмотрам. После процедуры я принял лекарства, переоделся, полюбовался ещё раз на своё «личико» в зеркало, одел медицинскую маску и мы поехали на базу.
Когда я выходил из машины, то сразу был атакован журналистами. Причём, не только российскими, но и из других стран. Наверное, меня вместе с врачом эта толпа просто смела бы, но подбежавшая охрана оттеснила прессу, а Бородюк с Волошиным с трудом, но смогли вытащить нас из этой кучи-малы.
Журналисты только и успели сфотографировать моё опухшее лицо в маске, да руку с поднятым большим пальцем вверх. Надеюсь, что после такого снимка наши болельщики успокоятся и не будут переживать, что сборная России потеряла своё «самое главное оружие».