Мундиаль
Шрифт:
— Генрихович, да мои-то тут причём? Коз этих приплели, какаву. Ненавижу этих кровопийц, им бы только новости подавай!
— Козье молоко действительно воняет. Я его лично пить не могу, хотя оно очень полезное, всё правильно ваш отец сказал.
Ого, да тут и врач наш сидит!
— Да и этот дом… Я же Сане сказал, не будет победы, я этот коттедж ему обратно передарю. А отец уже и сарай вон покрасил, и одежду бывшей хозяйки на паперть вывезли, и машины на ход поставили. Журналисты эти…
— Геннадьевич, ну ты прямо, как маленький. После этих репортажей,
— Самое смешное то, что мне этим летом обещали участок под застройку в городе. Как благодарность за футбол. Мы же как думали? Нашу, да родительскую квартиры продадим и построимся. А Саня возьми, да купи. Теперь вот начальнику училища приходится приказ на повышение готовить. Так бы участок дали и всё, а теперь голову ломают, как меня отблагодарить. Как бы в Москву не перевели. А я так не хочу никуда ехать! А уж о жене с сыном и петухи не пели. — обречённо ответил Александров.
— Да уж, Геннадьевич… В Москве ты будешь одним из многих, а вот в Рязани — единственным и неповторимым.
От таких откровений я даже на кресло присел. Правильно говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Я то думал, что человеку помог, а оказывается, наоборот, проблем добавил.
— Ты, главное, Сане это не говори. Продолжай и дальше его пугать эмиграцией твоих коз в Испанию. Держи его в лёгком тонусе. Ему это полезно. Я и его маме с тёщей каждый день названиваю, отчитываюсь. Чтобы тоже на победу его настраивали. С его невестой беседы регулярно провожу.
Обалдеть! Ну, Генрихович даёт! А Лена мне ни разу об этом не рассказывала. Конспираторша!
— А как там повара эти? — уже спокойным тоном спросил полковник.
— Притихли. Им же ясно сказали, ещё одна агитация за свой ресторан и сразу же первым рейсом в Москву.
— Если бы мне кто сказал, что с нашей сборной будет сложнее, чем с солдатами в казарме, никогда бы не поверил.
— Так я тоже, Геннадьевич, никогда не думал, что буду в три часа ночи вызволять пьяных баб, застрявших в окне туалета. Чтобы Графа увидеть? Да он им в сыновья, б…дь, годится! Как хорошо, что тебя охранником оформили. Как ты этот «майдан» перед отелем разогнал. Любо-дорого смотреть. А ведь эти ненормальные не только спальные мешки привезли, но и палатки стали раскладывать.
Да уж… В таком информационном пузыре меня ещё никогда не держали. На молодёжке тоже были свои нюансы, но здесь всё это «закутывание в вату» вышло совсем на другой уровень. Из гостиницы на прогулки меня не выпускают, еда вся проверенная-перепроверенная, маска на лице, ничего тяжёлого не ношу. Вспомнились девчонки, которые сразу же покинули номер, когда я в него вошёл. Неужели и с ними беседу провели? Хотя, если Лена полотенцами пол в ванной каждый раз устилает, чтобы я не дай Бог не поскользнулся на плитке… Интересно, а телефон мой прослушивают или нет?
Но тут мой зуб так стрельнул аж куда-то в шею, что я чуть ли не взвыл. Встал и, прижав руку к щеке, решительно вошёл в комнату.
— Саша? Что случилось? — моментально подхватился наш врач с кресла.
— Зуб, — я открыл рот и показал пальцем на клык. — вот тут, где коронку ставили, стреляет, сил нет. Я сначала думал, может, не почистил. Но потом вспомнил, что мне кореец в конце игры мячом заехал в это место. Но, вроде, зуб не шатается.
Андрей Викентьевич взял меня за плечо и посветил в рот ручкой-фонариком. Я ещё успел подумать о том, зачем он фонарик в кармане носит, как дёрнулся и заорал от боли
— Ай, дёргает.
— Мда… У тебя тут воспаление, Саша. Десна вся опухла. Идём со мной. Я пока разбужу Вадима — он тебе уколет заморозку в десну. Выпьешь антибиотик. Не волнуйся, такие ситуации были предусмотрены, поэтому всё под контролем. Я сейчас свяжусь с Москвой насчёт стоматолога.
— А украинцы? — всполошился я.
— Не волнуйся. Тебе всё почистят, обезболят, будешь как огурчик.
— Я еду с Саней, — моментально откликнулся полковник и тренер одобрительно кивнул.
Мне сделали укол в десну и я облегчённо вздохнул. У кого хоть раз в жизни болел зуб, меня поймёт. Сколько мало оказывается нужно человеку для счастья! В номере Лена достала мне джинсы и серую, ничем не примечательную толстовку, капюшон которой на выходе мне сразу накинули на голову. Вместе с Александровым со мной поехали Вадим и знакомый по Берлину переводчик.
— Владимир Геннадьевич, это что такое? — махнул я на улицу.
Из нашего номера этого безобразия было не видно. Людей было как на первомайской демонстрации. Только здесь, вместо лозунгов и портретов лидеров СССР, в руках болельщиков были плакаты — «Забивай голы, Россия!», «Бобруйск болеет за Россию!», «Алекс Граф — всех в пух и прах!», «Т-34», «Граф, женись на мне!». Стояли две полицейские машины, но фанатов никто не разгонял.
— Болельщики, кто же ещё? — отозвался Александров. — Это ещё ничего, тут к первому часу ночи чуть-ли не дискотека началась. Людей было гораздо больше. Ты не высовывайся, а то не дай Бог заметят, да застрянем тут.
А я впервые по настоящему задумался о нашей с Леной свадьбе. Это же и охрану, наверное, придётся заказывать? Хотя, чего я волнуюсь. Насколько я знал, Лена с мамой обратились в агентство, занимающееся организацией свадеб. Вот пусть эти люди и отрабатывают свои деньги. Само торжество мы решили сделать в классическом стиле, без всяких новомодных выкрутасов. Чёрный костюм, белое платье, торт, танцы. Венчание в православной церкви Альтеа нам поставили на первое октября, в воскресенье. Почему в Альтеа? А как же? Сделай торжество в Валенсии — Мальорка обидится и наоборот. Поэтому и выбрали нейтральную территорию. А потом ещё оказалось, что во вторник, четверг и субботу венчаться запрещено, а на среду и пятницу распространяются ограничения поста. Поэтому и записались на воскресенье. Дальше торжество перенесётся в ресторан гостиницы со своим пляжем и большим полем для гольфа. Мы насчитали больше полторы тысячи человек гостей и в конце июля уже начнём рассылать приглашения.