Мундиаль
Шрифт:
— Ты права. Но, стоит этому герою облажаться на поле или в жизни, как в него сразу же полетят камни. Хорошее быстро забывается. И примеров этому не только в футболе, но и в жизни много.
— Не спорю. И такое бывает, — по-философски ответила Лена и откусила сырник.
Чтобы поддержать меня, она ела то, что готовили мне. Порции, конечно, были меньше, чем мои, но всё равно набрала полкилограмма и была этим очень недовольна. Поэтому сейчас она только завтракала, а в остальное время пила нежирный кефир и грызла зелёные яблоки с морковкой.
После завтрака я на лаптопе записал короткое сообщение для
— Сань, привет! Тебя медики ждут у себя. Кстати, как твоя рука поживает?
— Сам посмотри, — я аккуратно поднял руку и Дюха аж присвистнул.
— Оху… — Андрей быстро бросил извиняющий взгляд на Лену. — то есть, обалдеть. А у тебя там точно трещины нет? Может, пропустили?
— Нет, МРТ же делали. Просто очень сильный ушиб. Сделали гепариновую аппликацию на ночь, но сильно давило и болело, поэтому я повязку развязал.
— Я помню у меня синяк на бедре был, так гепарином обкалывали. Может и тебе что-то похожее будут делать?
Дюша поцокал языком и плюхнулся в кресло.
— Да, уж… И тебя покалечили, и Жиркова, и Аршавина. Кстати, эта Барановская уже вчера укатила. Все вещи его здесь бросила и свалила в закат, — вздохнул мой друг.
Ну, что сказать? Может, у них всё ещё наладится?
— А, что это ты не стебёшься надо мной? Удивительно даже! Или телик с утра не смотрел? — быстро перевёл я стрелки.
— А, ты об этом? А чё, прикольно получилось. Мы с ребятами в столовке немного поржали, да забыли. Не парься, братишка, ничего страшного в этом нет.
— Вот видишь, — добавила Лена, аккуратно сворачивая мою майку. — А ты переживаешь. Всё, что ни делается, делается к лучшему.
Андрей стал делиться свежими новостями из дома, вернее, о состоянии сестры и племянника, а я допил фреш и отправился в номер Гришанова. При виде меня медики разулыбались, но «Нате, выкусите!» тактично не вспоминали. Осмотр занял около часа. Причём, всё снимали на веб-камеру для Москвы. Как пояснил Андрей Викентьевич, там собрали специальную комиссию по моему поводу.
Да, уж… Чувствую, да и вижу, что ни с кем из команды так не сюсюкаются, как со мной. Пожурили за то, что снял повязку, сделали новую, да одели жёсткую, фиксирующую шину, которая даже движение пальцев ограничила. Интересно, а как мне одеваться, в туалет ходить, в душе мыться? Да и шнурки на кроссовках одной рукой не завяжешь. Видимо, придётся просить помощи у Лены или Дюхи.
Затем, мы попрощались с отелем и на мерседесовских автобусах отправились в аэропорт Кёльна, где нас уже ждал дежурный спецборт. На базу в Бад-Бертрих мы прибыли около пяти вечера. Остаток дня я провёл в обществе жены, друга и Владимира Геннадьевича. После ужина мы неспеша прогулялись по окрестностям, и сели отдохнуть на скамейку возле речки.
— Ой, смотрите, там попугаи, — подняла Лена руку вверх. — вон, на грабе сидят.
Мы задрали головы и увидели стайку зелёных птиц с длинным хвостом и красным кольцом на шее.
— У нас в Валенсии тоже похожие летают, — вспомнил я. — из клеток сбежали и размножились. Только эти «немцы» гораздо больше по размерам будут. И у наших
— Ага, эта дрянь у Вильи дворники на машине погрызла, — влез Андрей.
— Так они не только машины портят, но и птиц местных вытесняют, урожаи у фермеров уничтожают, — пояснил я. — Правительство думает учредить государственную программу по их ликвидации. Вернее сказать, по снижению их популяции.
— Эх, ребята. Переезжайте к нам в Рязань. У нас синички да зяблики, зеленушки да воробьи. И главное, никаких попугаев, которые бы вам дворники грызли. Сань, давай-ка я на тебя плед наброшу, ветер от ручья какой-то холодный дует.
Я не сопротивлялся. Зачем? Ведь от меня ничего не зависело. Забота о моём здоровье шла полным ходом повсюду. Одного меня, вообще, никуда не отпускали. Чувствую, скоро в туалет под конвоем буду ходить.
Перед тем, как ложиться спать, я опять вспомнил о ситуации с Руни. Как же его «по-умному» предупредить? Как? А, если я ему утром позвоню и сообщу, что мне приснился плохой сон? Скажу, что я очень суеверный человек и попрошу его быть в предстоящей игре очень аккуратным в борьбе с соперниками, чтобы ненароком не получить травму. Вот только, вдруг он воспримет это как саботаж и перестанет со мной общаться? Я взял монетку евро и подбросил её. Если выпадет решка, то позвоню. Монетка взлетела и упала на диван. Решка. Всё, решено! Позвоню, а что он сам себе надумает, уже не моя проблема.
На следующий день проснулся раньше обычного. Тихо, чтобы не разбудить Лену, вылез из постели. Взял мобилу и закрылся в туалете. На часах было семь часов утра. Нашёл контакт Руни и нажал на кнопку вызова. Трубку долго не брали и я уже было решил, что до англичанина не дозвонюсь, как мне ответил сонный, слегка охрипший ото сна голос.
— Да. Это кто? — видимо, Уэйн схватил телефон и не посмотрел на экран.
— Уэйн, извини, что разбудил. Это Алекс Граф. Доброе утро. Тут такое дело, — специально замялся я. — В общем, мне приснился нехороший сон про тебя. А я человек суеверный, поэтому решил тебе сразу же позвонить…
Далее, включив всё своё актёрское мастерство, стал эмоционально рассказывать придуманный сон, а в конце добавил:
— Дружище, хочешь верь, хочешь не верь, но перед стыковым матчем с турками мне тоже приснился кошмарный сон, где я тонул в каком-то море или океане, не важно, а вечером мне прилетело бутсой в голову. Подробности той травмы рассказывать не буду, ты о ней, наверное, слышал. Два зуба тогда потерял. Короче, сам решай. Я тебя предупредил. Будь очень аккуратным в борьбе с соперниками и на тренировках, и в игре с португальцами.
— Алекс, спасибо. Я, если честно, тоже верю в сны. После твоего страшного рассказа я уже и не усну. Пойду душ приму. Ещё раз спасибо. Удачи тебе с «макаронниками».
Я тоже пожелал ему успехов на Мундиале и чуть не подскочил на унитазе от стука в дверь.
— Саша, тебе помощь нужна? — раздался голос Лены.
— Нет, уже выхожу.
Я лег в постель, а Лена пошла в туалет. Можно было ещё часик вздремнуть. Засыпал уже с ясной головой. Что сделано, то сделано и жалеть об этом точно не буду. После завтрака опять отправился к врачам. По решению Москвы на этот день меня отстранили от тренировок. Делали электрофорез с гепарином, магнитотерапию, ещё какие-то облучения.