Муниципальная ведьма - 2
Шрифт:
– Учишь их драться?
– И это тоже. То, что вы видели на площадке - тренировка двое против десяти. На улице не так и часто дерутся в равных составах. Это вам не спорт. Но навыки боя - не главное. Знаешь, что я увидел, когда из армии сюда вернулся? Вся моя рота полегла, трое нас всего не по зубам чехам оказались, чудом спаслись. В роте ребята многие здешние были, и у большинства жены и дети. Контрактники же, не сопляки восемнадцатилетние. Вот я приехал, пошёл обходить этих жён, вернее, вдов. Думал рассказать, как их суженые смерть приняли. А им по барабану, они с кем попало пилятся, кто за бутылку, а кто и за дозу. Не все, конечно, но таких оказалось немало. Что с их детьми, рассказывать не буду. Ни к чему это. Вот и пошёл
– А твоя семья как?
– Какая ещё семья? Была у меня когда-то давным-давно невеста, да за другого вышла, из армии не дождалась. Ладно, то дело прошлое, да и тебе оно без надобности. В общем, побазарив с городскими чиновниками, я понял, что если хочу что-то изменить, должен сделать это сам. Вот и сделал. Поехал кое-куда, деньжат немного подзаработал, и всё в коммуну вложил. А тут и мэр уже новый в городе, не такая сволочь, как прежний. Пошёл я к Мэрскому, рассказал всё. Только не ему, а его заму. Думал, опять будет та же бодяга, ан нет. Потом Мэрский сам меня вызвал, задал пару вопросов, ответы его устроили, и мы получили этот детский садик. И ещё льготы по налогам. Так что живём пока.
– Торпед из них готовишь?
– Не хотелось бы. Раньше как было? Подходит тебе восемнадцать, и выбор небольшой - или в бандитскую бригаду какую-нибудь, или в армию. Ещё в милицию можно, но это совсем уж плохо. А эти ребята без коммуны вряд ли бы и до восемнадцати дожили. Видели бы вы их матерей! Надеюсь, с нашей помощью они смогут выбирать из большего. Глядишь, кто-нибудь и в институт попадёт.
– А бабки ты на чём делаешь?
– Тебе не кажется, Славик, что ты слишком много спрашиваешь? О семье я тебе ответил, теперь моими финансами интересуешься? А с какой целью?
– Да ладно, я думал, мы просто базарим.
– Степан Алексеевич, вы начали говорить о Мелентии, но не закончили. Чем он вас обидел? Я думала, он спас от зоны вашего сотрудника, а может, даже вас самого. Что не так?
– вмешалась я, чтобы узнать то, что могло в будущем пригодиться, а заодно и немного разрядить обстановку.
– Что в этом может быть интересного для вас?
– вздохнул Степан, показывая своё нежелание говорить об этом, но я ему не поверила.
– Мелентий - мой знакомый, кроме того, я здесь, потому что выполняю его просьбу. Вот мне бы и хотелось знать побольше о ваших с ним отношениях. Как, впрочем, и с Мэрским.
– Мэрский, если я правильно понял, ваш муж?
– Да.
– Вот у него и спросите. Мне кажется, о моей коммуне он давно забыл. Ничем больше не помогает. Ладно, не мешает, и то хорошо. А с Мелентием вот как получилось. И пары месяцев не прошло, как нам предложили крышу. Думаете, кто? Чехи? Другие бандиты? Менты, в конце концов? Не угадали. Первыми были церковники. Припёрся к нам какой-то отец Поносий, или как-то так, и говорит, что заняты мы богоугодным делом, и потому Церковь готова помочь, то есть простереть над нами свою длань, дабы защитить от происков слуг Сатаны. Я ему в ответ, мол, лично я считаю, что религия - опиум для народа, сам я коммунист до мозга костей, и непохож на тех, кто тоже называет себя коммунистом, но с партбилетом в кармане крестится, свечки держит да поклоны бьёт. Но ежели совместно действовать на благо - пожалуйста, я готов. А он мне: на завтра ему нужны мои отроки, дабы побить каких-то слуг Сатаны. Вот тут я его и послал. А он сказал, что всё равно будет окормлять отроков. Оттолкнул меня, и пошёл им проповедь читать. Да только вдруг собачку испугался. Никогда не видел, чтобы такой толстяк так быстро бегал. Даже кадило своё бросил, или как оно там называется. Наверно, думал, дурачок, что сможет удрать от пёсика. Да где там ему! Здоровенный кусок рясы в зубах оставил. Но - только рясу. Команда
– При чём тут Мелентий?
– А вот при чём. Попику я кадило отдал, и даже рясу отгрызенную отдавал, да он не взял. На прощание проклял и пообещал кару небесную. Вот ни капельки не сомневаюсь, что это он натравил на нас чехов! Хоть они и другой веры. В тот же день подъехали впятером, и все с автоматами. Оружие, оно, конечно, важная вещь, но против десанта его маловато будет. Мы их всех голыми руками уложили, они и понять ничего не успели. Ещё через день их пахан пожаловал. Бухтеть на нас борзо начал, но мы ему показали сперва стволы, причём законно оформленные, а потом и собачек. Так что он сразу сдулся, и больше мы чехов в глаза не видели. Но это не значит, что нас в покое оставили. Это сейчас тут заборчик такой, что его не каждым танком пробьёшь, а тогда ещё был старый, детсадовский. И вот какой-то придурок на экскаваторе начал нам его сносить. Борька увидал такое дело, вытащил этого гада из кабины, да и вломил ему как следует. Тот поначалу пугал, что ему ни мы, ни менты не страшны, потому как ничего не докажем, а потом и вовсе замолк. Борька если бьёт, уже особо не поговоришь. Но что ему чехи заплатили, сказать успел. Десант учат допрашивать пленных, у нас не отмолчишься! Ну, а вечером Борьку менты забрали. Говорят, за нанесение увечий, как-то так, и за злостное хулиганство. Вот тут Мелентий и появился.
– Кто ему платил?
– уточнила я.
– Он сказал, платить не надо, он и так защитит Борьку, потому что за справедливость готов работать бесплатно.
– С трудом верится.
– И правильно, что с трудом! Потому что он, сволочь, взял деньги у чехов! Я так думаю, он с самого начала это задумал. Понимаете?
– Нет, если честно. Они натравили на вас бульдозер…
– Не бульдозер, а экскаватор!
– Неважно. Так вот, натравили, ваш Борька избил их наёмника, и они оплатили адвоката? Хотя им было выгодно, чтобы Бориса посадили?
– А Мелентий чехов перед выбором поставил. Сказал, что если не заплатят, докажет в суде, что они на десантников хвост подняли. Тогда со всех окрестностей сюда наедет десантура, и будет их гонять самое меньшее две недели. Весь их бизнес такие убытки понесёт, что мало не покажется. А ещё десантники обязательно кого-нибудь из чехов поймают, и не одного. А это будет очень больно. Вот они ему и заплатили. Может, ещё и своему мерзавцу с экскаватора сказали: на суде - не дёргаться. Вот Мелентий и повернул всё так, будто тот гад сознание сам потерял, и об рычаги фонари под глазами себе набил да рёбра переломал.
– Какая разница?
– не поняла я.
– Бориса же освободили подчистую. В чём Мелентий не прав?
– Не понимаете, - снова тяжко вздохнул Степан.
– А ведь что ж у нас получилось? Мужик тот без сознания был, значит, Борька лупил больного человека, не способного защищаться? И кто Борька после этого?
– Свободный человек. А без Мелентия стал бы зэком.
– Да, не понимаете. А как же честь? Её куда спрятать прикажете? Честь дороже жизни, не то что свободы! А этот адвокатишка за деньги чехов выставил Борьку… Эх, всё равно не поймёте!
***
– Куда едем, Елена Михайловна?
– вновь поинтересовался Мешок, и меня пронзило острое ощущение дежа вю.
– Немного постоим, - распорядилась я.
– Только отъедь так, чтобы коммунисты нас не видели. Надо кое-что обдумать.
– Что именно обмозговать хотите?
– полюбопытствовал Бубновый.
– На чём он собирается бабки делать? Я бы тоже хотел знать. А то Мешок его спросил, а он не ответил.
– Балда ты, Бубновый, - заявил Мешок.
– Я там классный допрос устроил, Стёпка запел соловьём. А ты слушал его, слушал, да так ничего и не просёк. Не будет Стёпка навариваться, ясно? Не ради бабла он всю эту хренотень замутил. Честь ему велит это делать. Это нам с тобой честь - так, плюнуть да растереть, а он - не такой.