Мурный лохмач
Шрифт:
Единственным, что её смущало сейчас, был букет, присланный Люрором де Куку. Сейчас стоял в кабинете Клодины, и ей казалось, что эти мёртвые чёрные и белые лилии, стабилизированные некромантом в момент их пышного цветения, наполняют весь дом тяжёлым и мрачным ароматом вечного увядания. Ей нравились подобные ароматы, но этот вызывал удушье и головокружение. Может, первый советник отравил эти цветы, чтобы отомстить ей за попытку убийства? А, может, из-за ревности? Сидит теперь в своём особняке один и кусает локти, что бросил такую женщину! По отношению к Люрору де Куку и то, и другое предположение, казалось странным, но Клодина решила не испытывать судьбу и собственноручно
Эти два её бывших любовника стоили друг друга: один был маниакально жесток, а второй изысканно хитёр. Ей хотелось оставить в прошлом их самих и подаренные ими цветы. Сделав это, Клодина с лёгким сердцем поспешила наряжаться к свиданию, не заметив, что от алых лагурусов расползается мрачно-кровавое мерцание, мгновенно угасающее от соприкосновения с бело-чёрным муаром, испускаемым лилиями.
Клодина не захотела бы ничего узнать о природе этого странного явления, даже если бы увидела этот эффект своими глазами: она торопилась на свидание. Наряд, придирчиво выбранный и множества других, поражал своей смелостью и, если можно так выразиться, был очень актуален для грядущей встречи. Без помощи слуг облачение проходило несколько дольше, чем планировалось, вызывая тихое ворчание Главы Пыточного Следствия. Наконец, нужный образ был создан. Клодина взглянула на себя в зеркало через прорези маски, покрывавшей лицо, и бросилась на крышу, а по ощущениям – навстречу своему счастью.
Туманная ночь уже спустилась на Потусторонний Париж, накрыв облаками небо, будто чтобы помешать жёлтому глазу луны наблюдать за тем, что творилось внизу, поэтому никто, даже сторожевые призраки, не заметили чёрную тень, крадущуюся по крыше. Эта тень была гибкой и грациозной, как кошка. В детстве Клодина мечтала о том, чтобы превращаться в кошку. Эти животные казались ей символом свободы, ведь кошка гуляет сама по себе. Позже она поняла, что свободы, как таковой, в обществе не существует, особенно в обществе Потустороннего Парижа с его чёткой иерархией и жестокостью. Базиль, внезапно ворвавшийся в её существование, был ещё и символом свободы.
Клодина притаилась, прижавшись к одной из горгулий. Место, где она сейчас находилась, позволяло просматривать всю крышу. С лорнетом это было бы гораздо проще, но глаза некроманта и без этого оружия смерти были очень зоркими. Ей хотелось застать Базиля врасплох, но его нигде не было. Секунды рассыпались тленом желаний, и Клодина начала нервничать. А что если этот сумасбродный кот не придёт?! Вдруг он решил жестоко пошутить над ней?! Мадмуазель де Нозиф уже начала жалеть, что поддалась на обман и не захватила с собой оружие, как вдруг произошло нечто настолько потрясающее, что заставило её потерять дар речи.
– Выходи, прекрасная грешница! – прозвучал чей-то голос с небес. – Тебе не скрыться от судьбы!
Сначала Клодине показалось, что это одна из туч, нависающих с высоты заговорила с ней голосом Базиля. Если это было начало свидания, то оно обещало быть захватывающим и неповторимым. Клодина вышла из своего укрытия как раз в тот миг, когда сквозь тучи и марево пробились лунные лучи, облив мадмуазель де Нозиф призрачным серебристо-жёлтым светом. Теперь она была хорошо видна: женщина-кошка, в облегающем смелом наряде из кожи, дополненном маской, пушистым хвостом и фаланговыми кольцами в виде длинных когтей.
Клодина не чувствовала страха: во-первых, некроманты стояли на вершине местной
– Любимая, я тебя понял! – промурлыкал он, сбрасывая вниз верёвочную лестницу. – Забирайся ко мне, моя кошечка!
Этот летательный аппарат Базиль на время позаимствовал у братьев Монгольфье, которые продемонстрировали его действие Её Величеству королеве, как раз в тот день, когда оборотень совершил рискованный переход за васильками. Правда, на стороне живых никто из людей не рискнул испробовать это удовольствие полёта на себе: страх был крепко зашит в их душах, а вот Базиль вызвался стать первым воздухоплавателем, подбив братьев Монгольфье на этот дерзкий эксперимент.
– Я приглашаю тебя в полёт! – сказал Базиль, когда Клодина забралась в гондолу и встала рядом с ним.
– В полёт?! – изумлённо спросила она, прерывисто дыша от волнения. – Куда же мы полетим?!
– Туда, где никто не сможет нам помешать! – улыбнулся Базиль и разорвал когтями канат, удерживающий шар у крыши.
Увлекаемый ввысь горячим воздухом, шар поднимался в тёмное небо, оставляя внизу город и все его мрачные порядки. Влюблённые всегда были выше суеты!
– Знаешь, сколько законов ты уже нарушил?! – спросила Клодина, обняв Базиля за шею.
Базиль знал, что на самом деле она хочет сказать ему о другом, о том, что светилось сейчас в её глазах и пылало в каждой клетке тела.
– Я готов предстать перед судом! – дерзко сказал он.
В этот момент шар, преодолев мрачную пелену туч, повисшую над городом, завис, залитый светом луны, пронизывающим всё пространство своей магией. У Клодины никогда не было таких свиданий и таких потрясающих нестерпимо ярких ощущений от единения тел. Всё, что было с ней когда-то, все её беды, кошмары, печали и жалкие радости, казавшиеся когда-то прекрасными, а теперь ставшие ничем рядом с одним лишь прикосновением губ Базиля, с его присутствием внутри – всё это улетело прочь, как ненужный балласт. А сам дерзкий воздухоплаватель не мог остановиться, чувствуя, что угодил в самый главный капкан своей жизни, из которого совсем не хотелось выбраться.
***
В это время Ле Гран Фушюз стоял, склонившись над букетом алых лагурусов – таким же, какой он отправил в дар Главе Пыточного Следствия. Сухоцветы торчали словно заячьи хвосты, испуская мерцание.
– Что такое?! – пробормотал Ле Гран Фушюз. – Я ничего не чувствую! Будто кто-то блокирует мою магию! Клодина?! Нет! Невозможно! Она на такое не способна!
Выигрышная затея скрытой слежки за происходящим в доме бывшей пассии неожиданно обернулась полным провалом.