Мурный лохмач
Шрифт:
– Это всё, что вы хотели мне сказать? – поинтересовался Федерик.
Он понимал, что Люрор прав, но его страшно раздражал назидательный тон первого советника и то, что этот старый некромант гораздо могущественнее его, как с точки зрения силы Смерти, так и сточки зрения силы духа.
– На стороне живых назревает нечто ужасное, – перешёл к делу первый советник. – Вам следует заранее позаботиться о безопасности некоторых людей, если вы желаете сохранить им жизнь.
– Что вы имеете в виду? – спросил Федерик, слегка побледнев от этих
– Те, кого мы любим – это самое слабое место, в которое неизменно последует удар, если вовремя не создать защиту, – сказал Люрор.
– Речь эгоиста, который никогда никого не любил, кроме себя! – воскликнул Федерик.
– Скорее попытка старого прагматика удержать от опрометчивых шагов молодого мечтателя, – невозмутимо поправил его первый советник. – Я мог бы помочь вам.
– Помочь?! – возмутился Федерик. – Все знают о коллекции ваших любовных трофеев! Даже не смейте приближаться к Марии-Антуанетте! Она под моей защитой! И я... я вызову вас на дуэль, если...
– Тише! – перебил его Люрор де Куку, а потом неожиданно для Федерика опустился на одно колено, выставив впереди трость некроманта, как рыцарь воткнутый в землю меч.
Через мгновение и Федерик последовал его примеру, потому что в чулан проник чёрный рыцарь в алом плаще.
***
Базиль тоже вскоре оказался в чулане, правда этот чулан был полной противоположностью тому, в который вошёл Хозяин Потустороннего Парижа. Скорее это была кладовая, в которой хранились огромные полотнища. Они свисали с высоченного потолка, лежали на полках стеллажей, которые терялись в вышине. Присмотревшись, Базиль заметил, что это паучьи сети, в некоторых из которых барахтались пойманные жертвы, а в других уже находились абсолютно обездвиженные тела.
– Пауки-оборотни?! – пробормотал Базиль, одним ударом когтей вспоров поймавшую его сеть и выпрыгнув на пол, как раз в тот момент, когда со стены на него метнулось нечто большое и очень быстрое.
Базиль инстинктивно отскочил назад, приготовившись контратаковать, но вместо этого развёл руками, втягивая когти, и эффектно сверкнул клыкастой улыбкой, которая часто обезоруживала визави лучше, чем шпага. Эта была совершенно искренняя реакция на приближавшуюся к нему даму. Та была полной противоположностью Клодины, но при этом просто обворожительно хороша! Хрупкая блондинка с грустными синими глазами и высоким соблазнительным бюстом однозначно стала бы первой красавицей Парижа по ту и по эту стороны, если бы не одна особенность, говорившая об особом коварстве проклявшего её некроманта: от талии прекрасное тело, достойное самой Афродиты, плавно переходило в туловище огромного паука.
– О, мау-дмуазель! – промурлыкал Базиль. – Вы так прекрасны, что я счастлив попасть в ваши сети!
Его совершенно не пугали эти анатомические особенности. Став оборотнем, за несколько сотен лет метаний между жизнью и её противоположностью, он насмотрелся такого, что мелочи, типа неожиданно возникающих отброшенных копыт или даже склеенных ласт, абсолютно не удивляли и не отталкивали, как и, например, торчащий из головы дамы топор, вонзённый туда ревнивцем-супругом. Такова была реальность: оборотни
– Льстец! – улыбаясь, сказала дама, но сладкий яд его речей уже возымел действие на неё.
– Вовсе нет! – возразил Базиль. – Я самый честный кот по ту и по эту стороны, когда дело касается женской красоты! Как ваше имя, прелестница?
– Арахнея! – грозно прозвучало в этот момент снизу.
– Это кромешники! – прошептала дама, мгновенно окутав Базиля сетью.
Через мгновение он уже висел под потолком вниз головой, плотно замотанный в серое липкое полотно, как все остальные. Перед тем, как поднять его на такую высоту с помощью прочных нитей, Арахнея поцеловала его в шею, отчего Базиль начал терять сознание, только теперь поняв, что это был ядовитый укус, а не поцелуй. Словно сквозь сон, он слышал приятный нежный голос паучихи.
– Вот можете проверить, здесь нет никого с бьющимся сердцем, кроме меня, – говорила она, видимо обращаясь к кромешникам.
Эти слуги Хозяина Потустороннего Парижа обладали тонким слухом и могли отличить оборотня от других обитателей потусторонья. Сейчас они действительно слышали стук только одного сердца, стучавшего в груди говорившей с ними блондинки, правда, стучало оно слишком быстро для честной горожанки, но учащение сердцебиения не считалось преступлением... пока. Базиль очнулся уже днём. Голова болела, перед глазами всё плыло, а тело ныло так, будто над ним проводили пытки с помощью «железной девы» – единственной женщины, с которой Базиль не хотел бы иметь близких контактов, потому что так называлось средневековое орудие пыток, выполненное в виде металлического саркофага с шипами внутри, имевшего форму женщины в длинной мантии.
– Вот выпей! – услышал он голос Арахнеи, и его губ коснулась стекло бокала, в котором плескалась неизвестная жидкость. – Это противоядие.
Базиль с трудом опустошил бокал, но с последним глотком ему стало гораздо лучше. Он попытался встать, но от резкой смены положения тела голова закружилась, и оборотень ударился бы виском прямо об угол стола, если бы его снова не подхватила спасительная сеть.
– Не торопись! – сказала Арахнея, заботливо уложив его на лавку и нежно поправив его волосы. – Надо отлежаться, яд самки паука – очень сильная вещь.
– Кто это сделал с тобой? – спросил Базиль, поймав её тонкую нежную руку.
– Один могущественный сюзерен, – уклончиво ответила Арахнея.
– Как его имя?! – настаивал Базиль.
– Зачем тебе? – спросила паучиха, высвобождая руку, но всё-таки позволила своему гостю прежде запечатлеть на ней поцелуй.
– Я выцарапаю ему глаза! – пылко заявил оборотень.
– Не получится, – тихо сказала Арахнея, и в её взгляде отразилась боль. – Сейчас он ещё сильнее, чем раньше. Теперь все и всё здесь принадлежит ему, потому что это Хозяин Потустороннего Парижа!