Мусаси
Шрифт:
– Откуда вы знаете?
– Ты направлял посыльного в дом Аракиды, чтобы справиться обо мне?
– Да.
– Я делал кое-какую работу для Аракиды, но не жил у них. Снял деревенскую кузницу. Такую работу мог выполнить только я.
– Вот как! Говорят, вы мастер по цепному шестоперу с серпом.
– Ха-ха-ха! Значит, ты встречался с моей женой?
– Да, она показала мне один из приемов стиля Яэгаки.
– С тебя достаточно. Нет нужды идти за мной. Конечно,
Жена кузнеца показалась Мусаси женщиной самоуверенной, но ее муж оказался высокомерным. Мусаси, безошибочно оценив возможности и характер кузнеца, все же не торопился с выводами. Один из уроков Такуана, усвоенных Мусаси, гласил, что на свете множество людей, более достойных, чем ты сам. Увиденное в храме Ходзоин и замке Коягю подтвердило эту истину. Мусаси старался всесторонне изучить врага, чтобы избежать недооценки противника под влиянием гордыни и самоуверенности. Во время разведки надлежало держаться просто и дружелюбно, порой проявлять угодливость или нарочитую трусоватость.
На презрительное замечание Байкэна Мусаси ответил уважительно, как и подобало человеку его возраста:
– Действительно, я мало что узнал из разговора с вашей женой, но мне выпало счастье встретить вас. Буду признателен, если вы подробнее расскажете про ваше оружие.
– Если только рассказать, согласен. Ночевать в гостинице у заставы собираешься?
– Если вы не хотите приютить меня на ночь, то заночую там.
– Можешь остаться у меня, если согласен спать в кузнице вместе с подмастерьем. У меня не постоялый двор и нет лишней постели.
Путники добрались до подножия горы Судзука на закате. Под красноватыми облаками деревенька выглядела безмятежной, как озеро. Ива побежал вперед, чтобы оповестить хозяйку о прибытии, и, когда путники подходили к дому Байкэна, жена поджидала их с младенцем на руках. Ребенок держал игрушечную ветряную мельницу.
– Вот и папа! Папа уезжал далеко, теперь вернулся! Посмотри на папу! – ворковала жена Байкэна.
В мгновение ока Байкэн, сбросив высокомерие, расплылся в ласковой отцовской улыбке.
– Это твой папочка, малыш! – сюсюкал он, вертя пальцами перед носом младенца.
Муж и жена вошли в дом и заговорили о хозяйственных делах, занялись малышом, не обращая внимания на Мусаси.
Байкэн вспомнил про гостя, когда стали подавать обед.
– Дай этому малому что-нибудь поесть, – приказал он жене. Мусаси сидел на земляном полу кузницы, греясь у горна. Он даже не снял сандалий.
– Он уже ночевал у нас, – неприязненно произнесла жена Байкэна, ставя кувшин с сакэ
– Эй, парень! – позвал Байкэн. – Сакэ пьешь?
– Не откажусь.
– Выпей чарочку!
– Спасибо.
Войдя в комнату с очагом, Мусаси принял от хозяина чашечку местного сакэ и поднес ее к губам. Оно показалось ему кисловатым. Возвращая чашечку кузнецу, Мусаси сказал:
– Позвольте я налью вам.
– Не беспокойся, пока есть. Сколько тебе лет? – спросил Байкэн, окинув взглядом Мусаси.
– Двадцать два.
– Откуда ты родом?
– Из Мимасаки.
Байкэн изучающе всматривался в Мусаси.
– Напомни-ка твое имя! Из головы вылетело.
– Миямото Мусаси.
– Как ты пишешь Мусаси?
– Теми же иероглифами, что и Такэдзо.
Вошла хозяйка и поставила на циновку перед Мусаси суп-мисо, соленья, чашку риса и положила палочки.
– Ешь! – бесцеремонно приказала она.
– Благодарю вас, – ответил Мусаси.
Байкэн, на мгновение задержав дыхание, произнес:
– Что-то крепкое сакэ нынче! Тебя, значит, в детстве звали Такэдзо? – спросил он небрежным тоном, наливая Мусаси.
– Да.
– Лет до семнадцати?
– Да.
– В этом возрасте ты участвовал в битве при Сэкигахаре? С тобой был еще один парень – ровесник? Матахати?
Теперь удивился Мусаси.
– Откуда вы знаете? – медленно произнес он.
– Я много кое-чего знаю. Я тоже там был.
Мусаси почувствовал расположение к Байкэну, тон которого стал более дружеским.
– Где-то я тебя видел, – продолжал кузнец. – На поле боя, верно.
– Вы были в лагере клана Укиты?
– Я тогда жил в Ясугаве и отправился на войну с группой тамошних самураев. Мы были на передовой линии, впереди всех.
– Правда? Значит, мы там и виделись.
– А что стало с твоим другом?
– Не видел его с тех пор.
– Со времени битвы?
– Почти. Мы некоторое время прожили в одном доме в Ибуки, а когда зажили мои раны, мы с ним расстались. Больше я его не встречал.
Байкэн крикнул жене, что сакэ кончилось. Она с ребенком уже легла.
– Больше нет ни капли, – ответила хозяйка дома.
– Я еще хочу. Немедленно!
– Почему надо напиться именно сегодня?
– У нас интересный разговор. Давай сакэ!
– Сказала, что больше нет.
– Ива! – позвал Байкэн.
– Что изволите, хозяин? – откликнулся Ива из-за тонкой дощатой перегородки в углу кузницы. Ива открыл некое подобие двери, и его согбенная фигура появилась в проеме. Притолока была слишком низкой для его роста.