Мусаси
Шрифт:
Видя нерешительность сына, Осуги засмеялась.
– Не хватает смелости? Коли ты такой нежный, я сама! Отойди!
Матахати стоял неподвижно. Едва мать сделала шаг вперед, он стукнул ее рукояткой меча по плечу.
– Ты что, с ума сошел? – закричала, чуть не упав, Осуги.
– Мама!
– Что?
У Матахати сел голос, в горле что-то булькало. Окровавленной рукой он провел по глазам.
– Я ее убил… Убил Оцу.
– Похвально. Почему ты плачешь?
–
– Тебе ее жалко?
– Да… да! Все ты! Почему до сих пор ты жива? Я бы сумел вернуть Оцу. Все ты со своей честью дома!
– Прекрати детский лепет. Если она так мила тебе, почему же ты не убил меня?
– Будь я способен, я бы… Есть ли что чудовищнее сумасбродной, одержимой матери?
– Не смей! Как только язык поворачивается!
– Отныне буду жить по-своему. Загублю себя, никому до этого дела нет!
– Ты всегда был нытиком, Матахати. Выходил из себя и закатывал сцены, чтобы досадить матери.
– Ты у меня еще поплачешь, старая скотина! Ведьма! Ненавижу тебя!
– Вот как! Мы сердимся! Прочь с дороги! Я возьму голову Оцу, а уж потом с тобой поговорю.
– С разговорами покончено. Больше не намерен слушать тебя!
– Ты должен посмотреть на ее голову. Красота! Убедись, как выглядит мертвая женщина. Мешок костей. Пора понять, как слепа страсть.
– Замолчи! – зарычал Матахати. – Оцу – единственное сокровище, к которому я стремился всю жизнь. Я расстался с беспутным существованием, попытался исправиться, вернулся на правильный путь ради женитьбы на Оцу. Оцу убита не во имя спасения семейной чести, а по прихоти злобной старухи.
– Долго будешь распространяться о том, что сделано? Лучше бы молитвы читал. «Слава Амиде Будде!»
Старуха потопталась среди поломанных кустов и сухой травы, заляпанных кровью, и, собрав траву в пучок, пригнула его к земле и опустилась на него на колени.
– Оцу, не сердись на меня, – проговорила Осуги. – Теперь, когда ты мертва, мне не в чем тебя укорить. Твоя смерть была неизбежной. Покойся с миром!
Старуха левой рукой нащупала густую шевелюру.
– Оцу! – раздался голос Такуана.
Темная пустота откликнулась эхом. Казалось, что Оцу зовут деревья и звезды.
– Ты не нашел ее? – Голос Такуана звучал тревожно.
– Ее здесь нет. – Хозяин гостиницы, в которой остановились Осуги и Оцу, вытер пот со лба.
– Ты ничего не спутал?
– Нет, я хорошо все слышал. Пришел монах из Киёмидзу, и старая женщина спешно покинула гостиницу, сказав, что ей срочно надо в святилище божества гор. Девушка ушла с ней.
Такуан и хозяин гостиницы
– Может, они свернули с главной тропы или поднялись еще выше? – предположил Такуан.
– Почему такое беспокойство?
– По-моему, Оцу заманили в ловушку.
– Неужели старуха такая коварная?
– Нет, она прекрасная женщина, – загадочно ответил Такуан.
– Не поверил бы после всего, что ты рассказал. Да, еще кое-что припомнил.
– Что же?
– Девушка сегодня плакала в своей комнате.
– Ну и что?
– Старуха сказала нам, что девушка – невеста ее сына.
– Она всем это говорит.
– Судя по твоему рассказу, старуха дико ненавидит девушку и издевается над нею.
– Ненавидеть одно, но отвести девушку в глухую ночь на гору – совсем другое. Боюсь, что Осуги решила ее убить.
– Как убить? Ты же назвал старуху прекрасной женщиной.
– Она добродетельна по расхожим меркам. Часто молится в храме Киёмидзу. Подолгу сидит перед Каннон, перебирая четки. В такие минуты духовно она близка к богине милосердия.
– Я слышал, что она возносит молитвы Амиде.
– В миру много таких верующих. Их считают истовыми последователями Будды. Совершив что-нибудь неправильное, они идут на поклонение к Амиде, считая, что он простит им самые страшные прегрешения. Не задумываясь они убьют человека, зная, что милостью Амиды все грехи прощаются и они попадут в Западный рай после смерти. Эти добродетельные люди причиняют много хлопот.
Матахати испуганно оглянулся, не понимая, откуда доносится голос.
– Слышала, мама? – взволнованно спросил он.
– Ты узнал голос?
Осуги приподняла голову, не выпуская меча из правой руки. Левой она крепко ухватилась за волосы жертвы.
– Слышишь? Снова заговорили.
– Странно, ведь Оцу может искать только мальчишка по имени Дзётаро.
– Это голос мужчины.
– Сама слышу. Голос кажется знакомым.
– Плохи дела. Оставь голову, дай фонарь. Кто-то идет сюда.
– С той стороны, откуда раздаются голоса?
– Да. Бежим!
Опасность мгновенно помирила мать и сына, но Осуги не могла оторваться от чудовищного занятия.
– Подожди! – проговорила она. – После стольких испытаний я не могу уйти без головы. Иначе я не докажу, что отомстила Оцу. Сейчас закончу.
– О-о! – с отвращением простонал Матахати.
Крик ужаса сорвался с губ Осуги. Уронив отсеченную голову, она привстала, но зашаталась и рухнула на землю.
– Это не она! – воскликнула старуха, вскидывая руки и тщетно пытаясь подняться.