Мусаси
Шрифт:
Отказаться было бы бестактно. Любопытно было взглянуть на покои знаменитой куртизанки. На веранде рядом с лестницей, ведущей в сад, гости нашли пять пар больших деревянных сандалий. Они обулись, чтобы пройти по глубокому снегу. Мусаси плохо понимал, о чем идет речь, но компания решила, что их пригласили на чайную церемонию. Ёсино увлекалась этим искусством. После обильных возлияний чашка крепкого чая была приятна. Гости шли спокойно до тех пор, пока, миновав чайный домик, не вышли на поросший кустами пустырь.
– Куда вы нас
Девочки захихикали, а Ринъя поспешила объяснить:
– Нет-нет, это наш пионовый сад. В начале лета мы принимаем гостей в саду. Попивая сакэ, они наслаждаются цветами.
– Какая разница, тутовник или пион! Одинаково вязнешь в снегу! Ёсино хочет, чтобы мы простудились?
– Потерпите немного!
В дальнем конце пустыря стоял домик под соломенной крышей. Он, казалось, уцелел с тех времен, когда здесь была тихая деревня. За домиком росла небольшая рощица. Домик был отделен оградой от ухоженного сада заведения «Огия».
Девочки провели гостей в прихожую с земляным полом и закопченными стенами и потолком. Ринъя доложила о приходе гостей, и из-за фусума раздался приветливый голос Ёсино-таю:
– Добро пожаловать! Проходите, пожалуйста!
Отсветы очага плясали на фусума, в обстановке комнаты не было ничего городского. На стене висели большие тростниковые шляпы. Гости терялись в догадках, какое развлечение предложит им хозяйка. фусума мягко раздвинулись, и гости вошли во внутренние покои.
На Ёсино было бледно-желтое кимоно с черным атласным оби. Лицо почти без косметики, а волосы уложены в простую домашнюю прическу. Гости замерли от восхищения.
– Какая прелесть!
– Необыкновенно!
Ёсино выглядела несравненно прекраснее в домашнем одеянии среди закопченных стен, чем в роскошно расшитых кимоно в «Огия». Дорогие кимоно, яркая помада, позолоченные ширмы и серебряные подсвечники были непременной принадлежностью женщин ее профессии, но красота Ёсино не нуждалась в дополнительных украшениях.
– Да, поразительная картина! – пробормотал Сёю. Задиристый и острый на язык старик притих.
Ёсино предложила гостям расположиться вокруг очага.
– Так я и живу. Особого угощения у меня для вас нет, но в доме есть огонь. Согласитесь, в холодную снежную ночь очаг – самый желанный подарок для любого человека, будь он принцем или бедняком. Дров много, так что можно беседовать всю ночь. Нам не придется пускать на растопку деревца, растущие в горшках. Устраивайтесь поудобнее.
Аристократ, купец, художники и монах расселись вокруг в непринужденных позах, протянув руки к огню. Коэцу понял, что прогулка по снегу входила в замысел программы. После нее тепло очага воспринималось как щедрый подарок.
– Садитесь ближе к огню, – с улыбкой обратилась Ёсино к Мусаси и подвинулась, чтобы дать ему место.
Изысканная компания подавляла Мусаси. Ёсино была, пожалуй, самой известной личностью в
Мусаси впервые в жизни попал в общество роскошных и утонченных женщин, поэтому держался формально, как предписывают правила этикета. В душе он удивлялся, что особенного находят мужчины в Ёсино.
– Чувствуйте себя как дома, – приветливо сказала ему Ёсино. – Садитесь поудобнее.
Приглашение пришлось повторить раза четыре, прежде чем Мусаси сел. Опустившись на колени рядом с хозяйкой, Мусаси, подражая остальным, неуклюже протянул руки к огню.
От взгляда Ёсино не ускользнуло красное пятнышко на рукаве его кимоно. Вытащив салфетку, она промокнула пятно.
– Извините! Спасибо! – смущенно поблагодарил Мусаси.
Никто бы не обратил внимание на них, не подай Мусаси голос. Все взоры устремились на алое пятно, отпечатавшееся на бумаге.
– Это кровь? – изумленно проговорил Мицухиро.
– Нет! Лепесток красного пиона, – улыбнулась Ёсино.
Разбитая лютня
Сухие ветки весело потрескивали в очаге, источая приятный терпкий аромат. Белесый дымок, струившийся над очагом, не раздражал глаз, его легкие завитки походили на лепестки пионов. Время от времени очаг выстреливал фонтанчиком золотисто-пурпурных искр. Когда огонь притухал, Ёсино подкладывала короткие ветки из вязанки.
Гости как завороженные не сводили глаз с огня. Мицухиро, словно очнувшись от забытья, поинтересовался:
– Чем ты топишь? Сосновые дрова?
– Нет, – ответила Ёсино, – стебли пиона.
Гости удивились, ведь тонкие пионовые стебли едва ли годились для топки. Вытащив из очага слегка обуглившуюся ветку, Ёсино протянула ее Мицухиро. Она рассказала, что пионовым кустам в саду «Огия» по сто лет. Осенью садовник срезает подточенные гусеницами верхушки кустов и сушит их для очага. Запас большой не сделать, но для дома Ёсино хватает.
По словам Ёсино, пион – царь цветов, поэтому его сухие стебли отличаются от обыкновенных дров.
– Незаурядные свойства у растений встречаются так же редко, как и в людях, – добавила она с улыбкой. – Много ли найдется мужчин, которые не утратили бодрости после того, как отцвела их молодость? – спросила Ёсино, ни к кому не обращаясь. – Грустная улыбка заиграла на ее губах. – Мы, смертные, цветем только раз в юности, а потом усыхаем, вянем и превращаемся в белые кости еще до смерти, – печально заключила она.