Мусаси
Шрифт:
– Смотрите, его несут в паланкине.
– Да он ведь еще ребенок!
Тусклый фонарь, раскачиваясь в такт шагов носильщиков, медленно приближался. Вскоре Гэндзаэмон уже выбирался из паланкина со словами: «Ну вот, кажется, все в сборе». Гэндзиро, мальчик лет тринадцати, вылез из другого паланкина. На головах отца и сына были белые повязки, хакама подогнуты. Гэндзаэмон велел сыну стоять под сосной. Отец потрепал мальчика по волосам:
– Бой от твоего имени, но сражаться будут
Гэндзаэмон застыл под деревом, как кукла самурая на празднике мальчиков.
– Еще рано, – проговорил Гэндзаэмон. – До восхода солнца далеко.
Порывшись за пазухой, он достал трубку и попросил дать ему огня. Все видели, что он спокоен и держит себя в руках.
– Может, решим, как распределить людей? – предложил кто-то.
– Пожалуй. Каждый должен знать свою позицию. Что предлагаете?
– Боевое ядро остается под деревом. Остальные воины будут стоять через двадцать шагов друг от друга вдоль трех дорог.
– Кто на позиции под сосной?
– Вы и еще десяток учеников. Мы сможем оградить Гэндзиро и прийти на помощь бойцам на дорогах.
– Надо подумать, – произнес Гэндзаэмон. – По твоему плану на Мусаси смогут напасть не более двадцати человек.
– Правильно, этого достаточно для его окружения.
– А если он приведет подмогу? Запомните, он мастер выходить из самых трудных положений. В этом он, пожалуй, даже сильнее, чем в бою. Вспомните Рэнгэоин. Он может ударить по слабому звену в наших порядках, ранить троих-четверых и скрыться, а потом бахвалиться, что один справился с семью десятками учеников школы Ёсиоки.
– Мы не допустим клеветы!
– У вас не будет доказательств. В городе уже сплетничают, что Мусаси один бросил вызов всей школе Ёсиоки. Народ, как обычно, на стороне одинокого храбреца.
– Если он и на этот раз вывернется, нам конец, – произнес Миикэ Дзюродзаэмон. – Никакие объяснения не помогут. Единственное наше спасение – смерть Мусаси, сейчас не до выбора средств. Мертвые молчат.
Дзюродзаэмон подозвал четверых самураев, стоявших в стороне.
Трое были с луками, один с мушкетом.
– Мы обеспечили дополнительные меры обороны, – сказал он.
– А, дальнобойное оружие!
– Поставим их на возвышении или устроим на деревьях.
– Не обвинят ли нас в нечестных приемах?
– Плевать на молву. Наша задача – убить Мусаси.
– Если тебя не страшат сплетни, согласен, – быстро проговорил старик. – Если Мусаси захватит с собой человек шесть, им не уйти от стрел и пули. Пора по местам. Мусаси может напасть внезапно. Расставляй людей, командование поручаю тебе.
Темные тени рассыпались, как дикие гуси по болоту. Одни
– Уже волнуешься? Нельзя так трусить!
– Я не трус. Иголки за ворот попали.
– Терпи молча. Хорошая закалка для тебя. Попытайся запомнить все подробности боя.
– Перестань драться, болван! – раздался вопль с восточного конца дороги.
В зарослях бамбука стоял такой шум, что лишь глухой мог не догадаться, какая там куча людей.
– Страшно! – закричал Гэндзиро, прижимаясь к отцу. Дзюродзаэмон бросился на крик, понимая, что это ложная тревога. Сасаки Кодзиро дубасил одного из людей Ёсиоки.
– Слепой, что ли? Как можно принять меня за Мусаси? Я пришел, чтобы быть свидетелем, а ты набросился с копьем. Сумасшедший!
Люди Ёсиоки переполошились. Они подозревали в Кодзиро лазутчика.
Увидев Дзюродзаэмона, Кодзиро обратился к нему:
– Я пришел как свидетель, а меня встречают как врага. Если это твой приказ, придется мне с тобой сразиться. Мне нет дела до Мусаси, но за свою честь я постою. К тому же Сушильный Шест давно не пробовал крови, что-то я разленился.
Кодзиро походил на тигра, изрыгающего огонь. Его ярость поразила людей Ёсиоки, обманувшихся было фатоватой внешностью Кодзиро. Дзюродзаэмон решил не уступать строптивому юнцу.
– Ты правда рассердился. Ха-ха-ха! А кто звал тебя в свидетели? Не припоминаю. Мусаси попросил?
– Почему переполох? Когда мы ставили столб с объявлением в Янаги-мати, я сообщил враждующим сторонам, что буду свидетелем.
– Ну и что? Это ты сам придумал. Мусаси не просил, а мы тем более. Удивляюсь, сколько на свете выскочек, сующих нос не в свои дела.
– Это оскорбление! – бросил Кодзиро.
– Убирайся! – заорал, не выдержав, Дзюродзаэмон. – Здесь не балаган для представлений!
Посинев от злости, Кодзиро, мягко отпрыгнув назад, приготовился к атаке.
– Защищайтесь, негодяи!
– Подождите, молодой человек! – раздался голос подошедшего Гэндзаэмона.
– Сам жди! – прошипел Кодзиро. – Не лезь! Я вам покажу, что случается с людьми, которые меня оскорбляют.
Старик подбежал к Кодзиро.
– Прошу вас не принимать это недоразумение всерьез. Наши люди перевозбуждены. Я – дядя Сэйдзюро, он рассказывал, какой вы выдающийся фехтовальщик! Не обижайтесь! Приношу вам личное извинение за поведение наших людей.