Mushoku Tensei: Крестьянин с копьем
Шрифт:
Тогда я подумал о том, как тяжело, наверное, было ей справляться. Жить, зная, что твоя воля — не твоя, что желания твоего тела порой сильнее, чем ты можешь представить. Её жизнь наверняка была полна боли, унижений и борьбы. На какое-то время я даже проникся этим. Я почувствовал, что могу сочувствовать ей, несмотря на потерянные воспоминания о прошлой дружбе, что связывала нас. Будто что-то внутри меня помнило её ещё лучше, чем я сам.
Но это чувство продлилось недолго.
Мы с Гислен только-только вышли на край небольшой поляны в низине, как перед нами развернулась картина, которая тут же смела все мои эмоции на счёт Элинализ.
Лагерь
В центре поляны, прямо на сломанной придавленной палатке, развалившись на куче старых одеял, находилась Элинализ. Полностью обнажённая. Вокруг неё собралось с десяток мужчин: низкие и высокие, широкоплечие и тщедушные. Словно какой-то хаотичный срез общества, собравшийся в одном месте. И они не просто, блядь, стояли рядом, ведя разговоры о лесах и дичи. Некоторые действительно стояли чуть поодаль, переговариваясь и смеясь, держа в руках бутылки с чем-то мутным и дурно пахнущим. Другие сидели прямо возле неё, их руки, жадно тянущиеся к телу эльфийки, двигались без стеснения, с нескрываемой жаждой. Кто-то уже лежал рядом, словно потерял всякий стыд, а кто-то вовсе лежал под Элинализ, которая прыгала на чьём-то члене, при этому активно работая руками и ртом с рядом стоящими охотниками.
Она двигалась — активно, энергично, с каким-то почти пугающим рвением. На её лице не было смущения или стыда, лишь довольное, расслабленное выражение. Она без устали перебирала мужчин, словно их было недостаточно, несмотря на обилие вокруг. Прыгала на одном, сжимая его плечи, в то время как её руки скользили по телам других.
В общем, эльфийка не сидела сложа руки и забот у неё был полон рот.
Грубые движения, потные тела, разгорячённые крики и неумолкающий смех сливались в какой-то дикарский, первобытный ритм. Поляна буквально вибрировала от этого хаоса. Огонь одного костра неподалёку слабо потрескивал, но его звук терялся на фоне человеческого гомона.
Гислен замерла на месте, словно её ударило молнией. Её уши дёрнулись, а хвост нервно дёрнулся из стороны в сторону.
Я, в свою очередь, не сразу нашёл, что сказать. Этот абсурд… Он настолько выбивал из реальности, что я даже на мгновение подумал, что это сон. О чём-то подобном как-то раз рассказывал мудрец, вспоминая свою «бурную молодость», но я искренне считал, что это полный бред обблёванного старика, а теперь вижу это своими глазами.
— Ты тоже это видишь? — с какой-то усталостью спросила у меня Гислен.
— К сожалению, да, — ответил я, еле подавляя раздражение, брезгливость и совсем лёгкое возбуждение.
— Угу…
— И что, это раньше у нас было в порядке вещей?
— Вроде того, — глухо отозвалась девушка, оперевшись плечом на ближайшее дерево и хмуро смотря в сторону подруги. — Пола это сильно раздражало, особенно после того, как к группе присоединилась Зенит, и сам Пол больше не мог с ней спать «при необходимости».
— Ну… Отчасти я могу понять Пола, — признался я, выдыхая и чувствуя хлынувшую волну знакомости и недовольства, словно это уже было и не раз.
Почувствовав её, я мысленно схватился за неё и отдался этому чувству, позволив ему вести меня. Я сделал шаг вперёд, и Гислен тут же спросила:
— Ты это куда?
—
— Ха, ну иди, помогай, — усмехнулась зверолюдка. — А я со стороны понаблюдаю. На моей памяти даже Пол не прерывал Элинализ в этом угаре.
Не раздумывая, я двинулся к Элинализ напрямик через лагерь, решив не ждать, пока она насытится полностью.
Из-за неё я потерял ещё два дня своей жизни и хочу знать все подводные камни, которые могут возникнуть из-за её «процедур». А потрахаться она ещё успеет — всего два дня прошло с происшествия в темнице.
Но как только я почти дошёл до источника разврата, мне навстречу тут же шагнул один из охотников.
— Эй-эй! Мальчик, ты это куда собрался? — он окинул меня мутным взглядом, его губы скривились в кривой ухмылке.
Вид этого мужика с отвисшим брюхом и затуманенным от алкоголя взглядом вызывал у меня только отвращение и недоумение. Его обрюзгшее лицо и неухоженная борода — всё это казалось мне крайне отталкивающим. Чем-то он напоминал моего «отца» из деревни, но выглядел ещё более отталкивающе. Я искренне не понимал, как Элинализ могла позволить кому-то вроде него вообще приблизиться к себе, не говоря уже о том, чтобы вступить с ним в столь близкие отношения. Это казалось абсурдным и унизительным, словно она утратила всякое уважение к себе.
Я пытался осмыслить происходящее, но перед глазами уже встал мысленный образ этой сцены, который лишь усилил моё отвращение. Даже те сцены, что я помнил из деревни, когда мои «родители» сношались, как свиньи в доме, не вызывали во мне такого отвращения. По крайней мере, там была определённая близость, пусть и немного грубая, но понятная. Здесь же всё казалось каким-то извращённым фарсом.
Пожалуй, единственный случай, который я мог как-то понять, был в темнице — тот здоровый и мускулистый зверолюд действительно выглядел так, будто мог привлекать женщин. Да и тогда было ясно, что это влияние проклятия, которое каждый день усиливалось и подчиняло её желания. Но это… Это пиздец.
— Что тебе надо? — резко отрезал я, чувствуя, как брезгливость переполняет меня, смешиваясь с раздражением.
Этот урод ещё и выше меня на две головы.
— Очередь видишь? — он, пошатываясь, с трудом поднял руку, указывая на мужчин вокруг Элинализ. — Подожди, пока тебе можно будет, а пока… иди отсюда. Ты мелковат для таких дел.
Я заметил его взгляд, блуждающий куда-то в сторону. Показав пальцем на его ремень, я сказал:
— Эй, что это у тебя там?
Его глаза тут же отвлеклись вниз, следуя за моим пальцем.
Не упуская момента, я резко ударил его раскрытой ладонью в горло. Рука двинулась привычно, но неожиданно быстро и сильно. Он охнул, его лицо исказилось от боли, но я тут же подсек его ноги, заставив его рухнуть на землю. Охотник даже не успел понять, что произошло, и вскоре оказался на траве, корчась, хрипя и стараясь отдышаться.
К моему удивлению, никто из охотников на это не обратил внимания. В лагере царила такая неразбериха, что все просто продолжали заниматься своими делами. Даже Элинализ, погружённая в своё безумие, не удостоила нас взглядом. Я двинулся дальше, чувствуя, как по мере приближения ко всему этому хаосу внутри меня поднималась уверенность. Будто это был не первый раз, будто мои шаги давно уже знали, куда ведут.